Первый съезд Киносоюза постановил: России пора спасать кино и зрителей


Борис Хлебников, Андрей Смирнов, Виталий Манский и Даниил Дондурей
Союз объединил «ждущих перемен»: в кинематографе, киноиндустрии, моральном состоянии общества. Желающих говорить и размышлять не о собственности, не о ностальгии по цензуре. Речь на съезде шла о больных точках. О кино как искусстве. О его защите.

«Мы — организация нового типа, функ-цией которой является поиск того, что знаменитый русский мыслитель Федоров называл «философией общего дела», — сказал экс-председатель Киносоюза, режиссер Борис Хлебников. Среди уже свершенных дел — создание Общественного совета при Минкульте, проведение научно-проектной конференции «Развитие отечественной киноиндустрии как части национальной кинокультуры». По итогам ее собрана единая «программа действий».

Слов «доклад», «правление», «процедура», «президиум» собрание, очевидно, стеснялось. Кажется, никто не хотел сходства со стилем «Большого союза», с его внутренней конфронтацией, усмиренной единоначалием.

На Первом съезде не было елейного единодушия. Спорили, ругались и всё же нащупывали вектор движения кинопроцесса.

Министр Авдеев поздравил всех кинематографистов с созданием новой динамичной организации, которая добавит сил гражданскому обществу.

Даниил Дондурей говорил: союз должен стать источником достоверных знаний о современном кинопроцессе. Всё в кино решается кулуарно. Необходимо создать прозрачную систему взаимоотношений! Важно понимать, что в кинематографе все институции связаны. Можно проследить, как рост гонорара отдельной «звезды» в сериале связан с отсутствием возможности в провинции показать новый россий-ский фильм. Союз — это центр, в котором должен идти непрестанный поиск общих системных представлений о современном кино. Киносоюз, говорили выступающие, призван вернуть нас в гуманитарную систему координат. Сегодня философия финансового успеха заменила философию художественного произведения. Главная задача нового союза — защита качественного кино. Отечественного прежде всего.

«Никто, кроме нас, коллеги, его не защитит, — считает Хлебников. — Не попытается выстроить государственную поддержку так, чтобы художник имел возможность свободно работать. Чтобы продукция национальной киноиндустрии, в первую очередь искусства, была востребована зрителями, но и возмещение затраченных средств происходило. Нельзя дать возможность консерваторам и лоббистам за нашей спиной предлагать политической власти во многом неадекватные решения, не способствующие достижениям ни киноискусства, ни кинобизнеса. Представляются опасными не только сохранение советских «заморочек», закулисные действия влиятельных «отечественных мейджеров», но и, честно говоря, процветающие в нашем сообществе равнодушие и даже пофигизм».

Главная драма — разрыв между кинематографом и публикой. Через два года аналитики прогнозируют падение доли российского кино в прокате до 10%. Во Франции подобные цифры были бы объявлены национальным бедствием. Именно кинематограф создает картину мира, формирует образцы поведения. У нас происходит колоссальное падение качества аудитории. В отличие от Франции, Германии, Польши, на продвижение фильмов тратятся смехотворные суммы. Значит, в скором времени кинематографисты, сняв фильмы на деньги государства, будут смотреть их сами? При этом мы обогнали США по средней стоимости билета, которая перевалила за 195 рублей. А кинотеатры за то, что показывают американское кино, освобождаются от НДС.

О проблемах существующей экспертизы говорили документалисты Алексей Ханютин и Марина Разбежкина. В этом году они вошли в минкультовское экспертное жюри. Разбежкину поразило, что из 360 поданных проектов в документальном мире известны авторы 60-ти. Остальные — незнамо кто, сотворившие незнамо что. В результате многие талантливые авторы, отмеченные наградами, остались без проектов. Зато появились сообразительные «творцы». Патриотику заказывали? На грант претендовала картина о летчиках со следующей формулировкой: «О роли небесного нерукотворного мира в формировании христианской этики, эстетического чувства душевного благочестия летчика». Автору 24 года. А уже какой опытный!

Проблем столько, что и перечислять их дня не хватит. Прав Алексей Герман-младший. Реальный мир не изменится от заклинаний, и Эрнст с Добродеевым не станут показывать отечественное кино в прайм-тайм. Герман-младший призвал коллег докладывать не только об удачах, но и о поражениях. Посетовал, что представители нового союза часто сидят в президиумах с начальством, не отстаивая своей позиции. Нельзя стать декорацией, пусть даже демократических начинаний. Надо искать и находить реальные механизмы воздействия на кинематограф.

И вот конкретные задания на завтра, сформулированные Первым съездом.

Необходима неаффилированная экспертная оценка происходящих процессов. На этом настаивал Андрон Кончаловский. По его мнению, Киносоюз — интеллектуальный ресурс, направленный на интересы кино, осмысливающий происходящее, предвидящий перспективу, способный быть услышанным властью.

Но стоило Андрею Плахову заговорить о необходимости без заигрывания вести диалог с властью, немедленно завязалась дискуссия. Павел Финн считает, что неизбежная история конформизма — ловушка для интеллигенции. Начинаешь «влиять» на власть — не замечаешь, как уже сам находишься под ее облучением.

Нужна система поддержки молодых. Не только режиссеров, но и продюсеров. (Мне кажется, было бы правильным создать при Киносоюзе молодежную секцию, в которой входящие в профессию общались бы друг с другом и с опытными кинематографистами.)

Нужно заняться восстановлением руинизированной «зрительской среды». Между прочим, американцы, с помощью кинематографа завоевавшие мир, — свой рынок для иностранных фильмов практически закрыли. Лишь китайцы поставили жесткое условие: вы покупаете и дублируете один китайский фильм, мы покупаем один американский. Они себя защищают.

Андрей Плахов предлагает более конструктивно работать с прокатом, наиболее вменяемых прокатчиков, дистрибьюторов привлекать в союзники. Создать привилегии для тех, кто показывает отечественное кино. Говорили о создании системы киноклубов, о введении абонементов для людей с низким достатком.

Шесть лет назад вышвырнули на улицу Музей кино. Его фонды (400 тысяч единиц хранения) складированы на «Мосфильме». Детьми Музея кино считают себя Звягинцев, Хлебников, Попогребский. Сегодня музей не воспитывает новых поколений режиссеров и зрителей. Съезд поддержал идею обращения к руководству страны с просьбой выделить Музею кино здание.

Горячо приняли идею Рустама Ибрагимбекова. «Надо начинать с конкретных дел. Если Киносоюз защищает интересы киноискусства, необходимо создать ответственную экспертную комиссию, и с ее помощью найти 10—15 новых качественных проектов. С помощью экономических, политических рычагов эти проекты пробивать, а затем продвигать к зрителю».

Выборы председателя начались драматически. Борис Хлебников, выдвинутый правлением на пост, волнуясь и сбиваясь, от этой роли отказался. Он признался, что роль не для него: «Я даже с докладом толком не мог выступить». Это был почти пат. Уникальность ситуации в том, что желающих начальствовать  не выявилось. По очереди объясняли, отчего не могут возглавлять союз, Андрей Смирнов, Валерий Тодоровский, Герман-младший. Всех бы устроило коллективное руководство. Но Минюст требует на трон «единственного», с правом подписи.

Тогда решили выбрать правление. Вот они, избранные: Манский, Герман-младший, Хлебников, Дондурей, Валерий Тодоровский, Попогребский, Ярмольник, Федорченко, Плахов, Смирнов, Андрей Прошкин.

Режиссера Андрея Прошкина в итоге выбрали председателем. Товарищи его уговорили, обещали поддержать. Потому что все они вступили в товарищество с неограниченной ответственностью.

Заседание проходило в круглом конференц-зале Международного университета. Все лица друг против друга. На стене университетский лозунг: PRO BONO PUBLICO, что можно перевести как «Ради общего блага». Идеальный призыв для защитников кино. И нечего кинематографистам пенять на публику, а публике — на наше кино. Мы заслуживаем друг друга. Надо прилагать усилия, становиться качественнее, талантливее. И кинематографу. И публике, его достойной.