Секрет «Иронии» таится в почве, на которой она взросла, в контексте, коим оказалась пропитана.

70-е годы прошлого столетия были временем в какой-то степени уникальным. В те годы не было «завтра». То есть оно регулярно наступало, но ощущалось как полная копия «сегодня». День не отбрасывал тени ни вперед, ни назад. И каждый человек воспринимал свою биографию уже кем-то разлинованной, регламентированной и смакетированной.

Но, бывает, как пелось еще в «Карнавальной ночи» того же Рязанова, что минута все меняет очень круто…

Во славу такой «минуты» Эльдар Рязанов и снимал большую часть своих комедий. Но до какой же степени страна жила мечтами о ней, чтобы она сразу и навсегда смогла полюбить Женю и Надю, проникнуться сочувствием к незадачливому Ипполиту.

...Сейчас период застоя принято называть золотой порой отечественного кино. На деле то была пора лирического сомнамбулизма.

Лирикой спасались, отогревались; ею отгораживались от патетики, от официоза и даже от реальности... В нее бежали, как в монастырь. Она была спасением не только от изнуряющего советского быта, но и от идеологической мертвечины. И на массовом, и на элитарном уровнях.

Сдерните с «Семнадцати мгновений весны» пошитое Таривердиевым и Рождественским лирическое покрывало. И, что вы увидите? Увидите собрание забавных анекдотов про Штирлица и Мюллера.

Чтобы осталось от «Иронии», убери ее режиссер музыкально-песенную стихию? Без нее она давно бы умерла.

А сегодня, когда все Жени Лукашины и Нади Шевелевы ежеминутно живут под дамокловым мечом крутых перемен, которых они так жаждали еще совсем недавно, мы ценим непритязательную рождественскую сказку за предоставляемый нам психологический комфорт и уют.

Сегодня мы любим нашу любовь к этому фильму.

Должно же быть в столь переменчивой и неверной реальности, что-то постоянное. Хотя бы как новогодняя елка. Хотя бы как это негаданное счастье Жени и Нади посреди зимы тревоги нашей.

Такова, извините за тавтологию, ирония судьбы «Иронии судьбы».

Что касается ее "Продолжения", то вот что скажу.

Все бы ничего. Как говаривал про такое кино Виктор Шкловский: «Смотреть можно без отвращения». Проблема в другом: трудно избавиться от ощущения, что авторы вместе со своими героями заняли чужую жилплощадь. И чтобы все выглядело пристойно с точки зрения юриспруденции и морали прикинулись ближайшими родственниками постоянных ее обитателей. Они ее заняли и чувствуют себя в этом добротном уютном сюжете вполне комфортно, расположились как хозяева, а прежним кваросъемщикам отведена роль приживалов, к коим относятся подчеркнуто корректно, за что им отдельное спасибо.

Это сегодня лирика – всего лишь украшение нашего быта, орнамент, бижутерия. А тогда она усилиями Окуджавы, Шпаликова, Данелии и, наконец, Рязанова была альтернативой советскому укладу. И можно сказать, оппозицией ему. Полулегальной.

И вот, теперь, спустя три десятка лет нам приподнимают полог времени и демонстрируют обрюзгших, состарившихся сказочных лириков. Это же нехорошо – сказочные персонажи не могут стареть.


Какая-то этическая ущербность во всем этом начинании Константина Эрнста и Тимура Бекмамбетова есть. Была у них избушка ледяная – «Дозоры». Она растаяла. И тогда они въехали в избушку лубяную. В ту, которую построили Брагинский, Рязанов, Таривердиев...

На это есть замечательная реплика у Булгакова в "Театральном романе": "Украсть не трудно; положить на место -- вот в чем вся штука".