Его называют «крёстным отцом» прикамского фестиваля документального кино «Флаэртиана». Известный киновед Наум Клейман приехал в Пермь на «Дни мексиканской культуры» и рассказал о том, есть ли будущее у российского кино, а также об уникальном явлении Пермской синематеки.

Уникальное явление
Вас с нашим городом связывает давняя любовь…
Да, хотя я уже 10 лет не был в Перми. Но от первого визита у меня остались необыкновенно тёплые впечатления, потому что у вас замечательный город и люди, и умная публика. А ещё здесь есть очень важная для всей российской кинополитики организация - Пермская синематека.)
Разве в России больше нигде такого нет?
Нет. А вы - молодцы! Вы сделали то, чего за 20 лет не смог никто в нашей стране. Даже в нашем московском Музее кино нет своих залов для демонстрации фильмов. Приходится договариваться с другими, часто коммерческими организациями. А в Перми - уникальное явление. Я уверен, что Пермская синематека со временем может перерасти в Музей Уральского кино.
Что же для этого нужно?
Собирать фонды, в том числе и региональных кинематографистов. Делать выставки, экспозиции. Ведь музей - это не обязательно анфилады, где висят по стенам плакаты и афиши. В идеале музей должен быть интерактивным. Это будет особенно интересно для детей и молодёжи. Когда можно «вызвать» на монитор важные для них темы, быстро узнать всё, что нужно. Ведь сейчас вы проводите так называемое видеообразование - показываете документальное кино в детских садах, школах, вузах. Учите молодых размышлять о жизни. И это замечательно. Однако музей должен найти в себе силы и мужество не очень доверять собственным оценкам. Вчерашний успех сегодня может обернуться провалом, и наоборот.
Выбор времени
Попасть в Музей кино - мечта любого режиссёра. Кто же решает - быть или не быть фильму в фонде музея?
Как это ни странно, но только время. Сейчас ведь качество кино определяет вкусовщина, а условия успеха в прокате диктует реклама. Считается, к примеру, что лучший наш режиссёр - это Никита Михалков. Значит, всё, что сделал не Михалков - это не кино. Между тем, всё меняется: требования публики, догмы, критерии оценки. Музей сохраняет то, что апробировано не чьим-то вкусом или модой, а самым строгим судьей - временем. Ведь мы сами не знаем иногда, что именно ценно. А кино дарит нам бесконечные открытия.
Но только не современное, ведь в России кинематографии как таковой нет?
К сожалению, да. Есть только кинопроизводство. А также прокат, ориентированный на Голливуд. Кинематография - это система, где найдено согласие между производством и государством. В этой системе нет коммерческих залов, как у нас сейчас везде. Во всём мире есть муниципальный прокат, когда город на свои деньги содержит кинотеатры в хорошем состоянии, с удобными стульями и чистыми туалетами. И цены на билет копеечные. Такие муниципальные кинотеатры дают возможность выбраться из-под гнёта Голливуда. Увидеть кино, историю тех стран, что не популярны в коммерческих прокатах.
А если кино раскрасить, история поменяется?
Это ужасно! В 99% случаев - это катастрофа. Для меня «Золушка» погибла, когда стала цветной. Появилась фальшь, а сказка ушла. За всем этим стоит алчность. К примеру, я недавно узнал, что собираются раскрасить фильм «Александр Невский». Он же абсолютно графичный и прозрачный, и делать этого ни в коем случае нельзя. Просто фильм нужно заново продать, сделав его цветным. Однако мне кажется, что эта тенденция скоро пройдёт.
Кина не будет
Говорят, что вы - «крёстный отец» нашей Флаэртианы?
С фестивалем получилась совершенно мистическая история. Ко мне приехал Павел Печёнкин, которого я тогда не знал, с конкретной идеей фестиваля. Доверие между нами родилось с первого же момента. В наш Музей приходило много людей с разными проектами. Но только встретившись с Павлом, я понял и почувствовал, что человек сможет сделать стоящую вещь - фестиваль документального кино. Того самого, с которого когда-то начинал великий американский режиссёр Роберт Флаэрти, которого я сам очень люблю. Он и стал эдаким добрым ангелом фестиваля.
А в вашем Музее есть экспонаты, связанные с Пермью?
К сожалению, нет. Сейчас мы лишены возможности ездить по регионам, собирать интересные экземпляры. Даже в Петербург, чтобы поехать в командировку, надо писать заявку в Министерство культуры. К тому же, у нас ничтожный бюджет. Это непостижимо: почему кино называют величайшим искусством, но при этом в России оно не имеет толком собственного музея? Хотя в начале 20-го века именно мы подали идею его создания.
Почему же мы опять позади планеты всей?
Я думаю, это связано с тем, что легче писать историю кино, не имея документов. Чтобы ничего не менялось. Во всех странах мира в музеи приходят студенты учиться, например, лепить как Микеланджело. А потом идут другим путем. А нам выгодно, чтобы идти было некуда. По крайней мере - пока. Я надеюсь, что Пермская синематека продолжит наше дело.
Наум Клейман родился в 1937 году в Кишинёве. В 1961 году окончил киноведческий факультет ВГИК. Российский киновед, историк кино. Автор многочисленных статей по теории и истории киноискусства. С 1992 года - директор Государственного центрального Музея кино и Эйзенштейн-Центра в Москве.


Материалы - "АиФ Прикамье"