8 июля отмечает свое 60-летие известный кинорежиссер, директор киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров. Накануне юбилея Леонид Павлючик поговорил с народным артистом России о фильмах, женщинах, детях и яблоневом саде…  

--  Карен Георгиевич, как известно, ваш отец долгое время работал в ЦК КПСС. Папина фамилия мешала или помогала вам в начале творческого пути?
-- По всякому бывало. Некоторая часть киношной общественности видела даже свой долг в том, чтобы меня «не пущать», чинить всяческие препятствия. Для них это была, представьте, форма борьбы с системой. Мужественный такой шаг – напакостить молодому режиссеру, не дать ему ходу и тем самым «подорвать устои тоталитарного строя». С одной стороны, это, конечно, усложняло мне жизнь, с другой – закаляло характер. В итоге я, думаю, доказал и самому себе, и моим доброжелателям, что чего-то все-таки умею. Хотя некоторые до сих пор пребывают в сладостном заблуждении, что я состоялся благодаря папиной фамилии. Но чего сегодня об этом вспоминать…

-- С тех пор вы сняли 15 больших картин. Они очень разные по темам, жанрам, стилям. Между тем, бытует мнение, что настоящий режиссер всю жизнь должен снимать один большой фильм…
-- Не хочу никого обидеть, но я бы со скуки умер, если бы всю жизнь снимал один фильм. (Смеется). Это все равно, что прожить всю жизнь с одной женой. Хотя на самом деле прожить жизнь с одной женой – это более правильно…
-- О ваших женах мы еще поговорим попозже. А сейчас все-таки о кино…
-- Если серьезно, то я не могу объяснить, почему у меня в итоге получились такие разные фильмы. Выбор темы, жанра новой работы -- для меня всегда процесс интуитивный и эмоциональный. В итоге я часто делаю какие-то невыгодные для себя вещи.


– Например?
-- Например, снимать музыкальное кино в СССР было делом во всех отношениях безнадежным и бесперспективным. Ничем хорошим это не могло обернуться. Но я снял фильмы «Мы из джаза» и «Зимний вечер в Гаграх», потому что мне на тот момент это было крайне интересно. С другой стороны, я в свое время отказался делать с итальянцами «Палату № 6». Они настаивали на классической экранизации, а мне хотелось перенести действие в современность. В итоге я свой замысел спустя годы все-таки реализовал, чему очень рад. Хотя сегодня иногда и думаю: а чего я тогда уперся?  Сделал бы так, как хотели итальянцы. Была бы у меня в творческом багаже картина с Марчелло Мастроянни, наверное, ей сопутствовал бы какой-то успех, фестивали…
Так что с точки зрения практической я часто веду себя неумно. Но ничего не могу с собой поделать. Снимаю только то, что самому интересно. А когда становится интересно, внутри у меня как будто загорается лампочка, начинает работать моторчик. И дальше я уже еду…

-- Какая из снятых картин для вас самая любимая, дорогая?
-- В силу того, что все картины у меня разные, они в моем сердце не соревнуются друг с другом.  Да и каким образом мелодрама «Американская дочь» может соперничать с военной драмой «Белый тигр», а семейная комедия «Курьер» может «бодаться» с трагическим «Цареубийцей»? Поэтому у меня нет одной любимой картины. Нет, считаю, и абсолютно удавшейся, совершенной ленты. Но в ряде фильмов есть отдельные сцены, которые у меня получились. Это уже немало.
-- А какой фильм дался вам труднее всего?
-- «Белый тигр» и «Цареубийца». «Белый тигр» шел трудно из-за масштабных сцен с танковыми боями. А «Цареубийца» снимался одновременно на русском и английском языках. Сначала сцену снимали на одном языке, потом на другом. Это изначально был двойной труд. Кроме того, картина еще и в нравственном плане давалась нелегко. Убийство царской семьи, смерть невинных детей – о таких вещах нельзя снимать с холодным носом. К тому же часть съемок проходила в реальном сумасшедшем доме – тоже не подарок. Плюс время. Это был 1991 год, период развала и распада страны. В магазинах ничего не было. Выдающегося актера мирового кино Малкольма Макдауэлла, который играл у нас Юровского, кормили жесткой курицей, которую с трудом могли купить на рынке. Временами я чувствовал: картину не закончу, завалю. В итоге сделал ее, как говорится, «через не могу». Но премьера фильма состоялась на Каннском фестивале, а Макдауэлл до сих пор числит ее среди своих любимых работ.
-- А какая лента родилась легко, если вообще для режиссера бывают легкие фильмы?
-- Относительно легко «Курьер» мне дался. Он и в производственном плане несложный, камерный фильм. Но мне кажется, я еще и точно выбрал актеров – Федю Дунаевского, Настю Немоляеву, Инну Чурикову, Владимира Меньшова, Олега Басилашвили… А когда точно попадаешь в актеров в актерской картине, то она дальше катится как бы сама по себе.  
-- И наконец, какой фильм был для вас наиболее исповедальным, личностным?
-- Исповедальная картина – это ведь та, где себя, свою душу открываешь. Как это ни покажется кому-то странным, но наиболее личностными фильмами я считаю «Город Зеро» и «Белый тигр». В них много мыслей, идей, которые отражают мой внутренний мир. Пересмотрите эти фильмы. Я там многое про себя рассказал.
-- Я-то думал, что в числе своих исповедальных картин вы назовете «Американскую дочь». В ней нашла отражение ваша личная семейная драма, когда ваша жена в годы перестройки тайно увезла вашу общую дочь в Америку…
-- Вообще-то я не экранизирую свою жизнь. Да, сюжетный посыл фильма был основан на факте из моей биографии. Но дальше на этой основе я сочинил мелодраматическую сказку, которая не претендует на правду жизни. Если бы я снял кино так, как дело было в действительности, то получился бы гораздо менее интересный и куда более депрессивный фильм.
-- Вот и пришло время поговорить о ваших женах. Их у вас, кажется, было три…
-- Не стану отрекаться.
-- И со всеми тремя вы благополучно расстались. Сознайтесь, в чем причина: это вы такой тиран или женщины не те попадались?
-- Ну вы же знаете, как это бывает в семье. Если женщину послушать – будет одна правда. Мужчину послушать – другая правда. Настоящая правда состоит, наверное, все-таки в том, что для меня работа всегда была на первом месте. Это тот алтарь, на который, пафосно говоря, я положил свою личную жизнь. Но мои жены не были готовы нести свой крест, в чем их, конечно, нельзя упрекнуть. Скорее, вину я должен принять на себя. Я всю жизнь служил Богу по имени Кино. Сегодня даже не знаю, правильно ли это.
-- Зато вы теперь – завидный жених…
-- (Смеется). Знаете, в 60 лет глупо позиционировать себя, как завидного жениха. Так что я с порога отметаю эту мысль.
-- Но некоторые в 60 лет еще детей рожают…
-- Я в этом смысле свой долг перед человечеством выполнил. У меня трое детей: уже упоминавшаяся «американская дочь», с которой я год назад впервые повидался в США, и два сына.
-- Старший сын Иван на недавнем «Кинотавре» получил приз за короткометражный фильм. Теперь ему расхлебывать комплекс «папиного сыночка»?
-- Иван далеко еще не режиссер, делает первые студенческие работы. Я к ним по-разному отношусь. Говорю ему наедине то, что думаю. Он сам выбрал эту профессию, лично я не хотел, чтобы мои сыновья шли в кино. Но у Вани и Васи со стороны мамы, актрисы Дарьи Майоровой, -- семья насквозь киношная. Дедушка Игорь Майоров – известный звукорежиссер, в его фильмографии более 150 картин, в том числе великий фильм «Летят журавли». Покойная бабушка Наталья Васильевна -- монтажер.  Прадед Василий Пронин – оператор и режиссер, причастный к рождению фильмов «Путевка в жизнь», «Хождение за три моря», «Наш дом». Так что моим сыновьям довольно сложно было вырваться из мира кино, даже если бы они очень этого захотели.  Но их тянет в этот мир. И я уже перестал сопротивляться.
-- В общем, к своим 60 годам вы с гордостью можете сказать: снял 15 фильмов, построил дом, посадил сад, поднял детей…
-- Да, дети уже большие. Своего дома я не построил, довольствуюсь старой дачей, оставшейся от отца, но моим домом стал «Мосфильм», который я с помощью друзей и коллег модернизировал, сделал современной студией. Знаменитый мосфильмовский яблоневый сад посадил Александр Довженко, но мы его сильно подновили, омолодили, он цветет каждую весну. Так что свою жизненную программу я в главных чертах выполнил.
-- Знаю, что вы не привыкли почивать на лаврах. Закончив недавно картину «Белый тигр», наверняка думаете над новой работой…
-- Пока нового замысла нет. Думаю, читаю книги, но искра пока не проскочила. Все чаще приходит мысль: а вдруг искра больше вообще не вспыхнет? Режиссура – это все-таки профессия молодых. Бывают, конечно, исключения. Например, Бунюэль после 70 лет сделал свои лучшие картины. И это дает мне некоторую надежду…
( С некоторыми сокращениями опубликовано в "Труде")