Камера наезжает

Старые классические фильмы трудны для нынешних «визуалов», как неподъемны для них и тома русских классиков

Допустим, выберут эксперты 100 отличных фильмов. И даже заставят детей централизованно их смотреть. Но что это даст?

Идея Минкульта ввести в школьную программу изучение 100 лучших фильмов возбудила общественность. Все стали обсуждать, какие фильмы в этот список включать да кто будет это делать. А по-моему, совершенно это не имеет значения. Включайте какие хотите. И список из 100 книг можно рекомендовать ровно с тем же результатом. То есть с нулевым. Никакой пользы это не принесет.

Я хочу вспомнить один случай из своей школьной юности. У нас с девятого класса был отличный преподаватель литературы Лев Соломонович Айзерман. Он, к счастью, и сегодня бодр, здоров, детей учит и книжки пишет. Заниматься у него было интересно, полезно, и если чему меня кто и научил за все школьные годы, то именно он. Однажды, уже месяца три прошло с начала учебного года, он приходит на урок и раздает всем листочки со стихами. Напишите, мол, что вы по поводу этих стихов думаете, только читайте внимательно. Помню свое напряжение — как-то не вытанцовывалось у меня мнение. Какой-то автор попался непонятный. Написала что-то про чувство юмора — и застопорилось. Смотрю, народ листки сдает. Я что-то домучила и тоже сдала.

Лев Соломонович посмотрел на наши сочинения и стал зеленеть прямо на глазах, а молодой еще человек тогда был. Мы испугались, а он говорит: «Я напрасно трачу свою жизнь! Я ничему вас не научил!» На листочках были стихи Евгения Сазонова (кто не помнит, это вымышленный персонаж старой «Литературки», «душелюб и людовед», который пародировал пафосных советских литераторов). В общем, подсунул нам учитель пародию, а мы и рады стараться. Никто из класса подвоха не почуял. Но постепенно он нас научил читать текст. Понимать его значение. Различать интонацию. Выявлять подтекст. Чувствовать стиль. Писать самим. Иметь свои мысли и выражать их. Отстаивать свое мнение. Мы с ним спорили, даже ругались, мы обижались, он обижался. Но мы научились.

А если бы он нам просто предложил читать книги по списку? Все знают, как в институтах, обучаясь любимой специальности, студенты, не успевая прочесть все включенное в программу, перед экзаменом наспех пересказывают друг другу сюжеты длинных романов.

Допустим, выберут эксперты 100 отличных фильмов. И даже заставят детей с какого-то класса (вроде речь идет о шестых-седьмых) централизованно их смотреть. (52 недели в году, это без каникул, по сколько раз в неделю надо посмотреть, чтобы все охватить? То есть курс рассчитан минимум на три года.) Но что это даст?

В киноведческом журнале «Сеанс» опубликованы списки лучших отечественных фильмов, составленные профессионалами, режиссерами, критиками. Каждый назвал десятку, и у каждого она своя — совпадений мало. Но почти во все десятки попали «Окраина» Барнета, «Андрей Рублев» Тарковского, «Летят журавли» Калатозова. И теперь представьте, как их смотрят сегодня школьники. Да что школьники, как смотрят учителя. Не в 57-й московской школе, а где-нибудь на просторах нашей родины, куда после необходимых процедур наконец доставят диски (записанные на болванках, с которых идут отчисления в известный фонд). В сопровождении методички, где в лучших традициях будет изложено, что школьник должен думать по поводу очередного шедевра.

Детей соберут в зале, покажут им кино, предварив выступлением измотанного нагрузкой учителя русского языка. В лучшем случае устроят потом обсуждение. Обзевавшись до судорог, они отправятся домой и с облегчением включат телевизор, чтобы уставиться в канал «2х2», или ТВ-3, или что там они сегодня смотрят.

Я не против списков из 100, 50, 200 картин. Только это не поможет. Ничему не научит, качественного зрителя не воспитает. Старые классические фильмы трудны для нынешних «визуалов», как неподъемны для них и тома русских классиков.

По-моему, пусть читают и смотрят что хотят. Все сейчас доступно. Можно и рекомендательные списки составить. Но в школе учить надо не этому. Нужно, чтобы они начали сами создавать — фильмы, тексты, музыку.

Приведу пример. Документалисты Павел Костомаров и Александр Расторгуев приехали в Ростов-на-Дону, отобрали несколько десятков молодых людей и дали им маленькие камеры, попросив снимать свою жизнь. Потом отсмотрели материал и смонтировали фильм «Я тебя люблю». Оказалось, что самые обычные ростовские пацаны вполне способны всматриваться — конечно, не без помощи профессионалов — в свою жизнь. И этот процесс их реально меняет.

Я представляю себе уроки кино так. Младшие школьники делают мультик. Пусть один, коротенький, на всех. Учитель (профессионал, которого привлекли в школу) им рассказывает, что такое мизансцена, композиция, как получается персонаж, как он оживает, что нужно для того, чтобы все сложилось. А уж потом им показывают Винни-Пуха, и они смотрят на него другими глазами. Те, кто постарше, снимают документальное кино — про самих себя, про школу, про соседнюю свалку. Им объясняют принцип монтажа, как работать с героями, что дает музыка, как проверять информацию. Совсем большие могут снимать игровое кино: кто снимает, кто играет, кто делает костюмы, выстраивает декорации, монтирует. Всем интересно, и тот, кто первым посмотрел Дзигу Вертова или знает, кто такой Родригес, выглядит по-настоящему круто.

Я понимаю, что это утопия, этому и во ВГИКе сегодня учить особо некому. Но это единственное, что может создать активную заинтересованную аудиторию. А пока и еженедельные сочинения на вольные темы, и задание написать на уроке литературы поэму или детектив, увы, лишь фантазии. И бедные школьники обречены вбивать себе между лобной костью и полушариями головного мозга килобайты ненужной и нежеланной информации.