Во вторник Украина будет хоронить своего великого сына, худрука Национального театра имени Ивана Франко, замечательного актера Богдана Ступку. Но и для нас, россиян, этот великий актер -- родной: его харизмы, энергии, таланта хватало и на украинское, и на российское кино. Более того, свои этапные кинороли – в фильмах «Николай Вавилов», «Водитель для Веры», «Восток-Запад», «Свои», «Тарас Бульба» -- он сыграл в содружестве, в сотворчестве именно с нашими мастерами экрана.
Богдан Сильвестрович, с которым я имел счастье общаться, нежно любил свою неньку-Украину, при всякой возможности переходил в разговоре с собеседниками на певучую украинскую мову, мог без конца цитировать украинских классиков, но мыслил и чувствовал он поистине всемирными масштабами и категориями. Не случайно, когда украинские записные «патриоты» обвинили его в том, что он, де, сыграл в «москальском» фильме «Тарас Бульба», Ступка с редким достоинством ответил, что Гоголь – не мешок картошки, который надо поделить между враждующими соседями: Гоголь неделимо принадлежит всему читающему человечеству.
Всему человечеству – это сегодня очевидно -- принадлежит и огромный, многогранный талант Богдана Ступки. Человек-глыба, мега-звезда национального искусства, он переиграл едва ли не весь лучший мировой театральный репертуар: Софокла, Шекспира, Ибсена, Чехова, Брехта, Ивана Франко, Шолом-Алейхема, Островского, Булгакова, Лесю Украинку… На экране и сцене он побывал в образах Фауста и Мефистофеля, Бориса Годунова и Тараса Бульбы, Керенского и Чингисхана, Богдана Хмельницкого и Ивана Мазепы, царя Эдипа и короля Лира, Иешуа и Ричарда 111, Тараса Шевченко и Льва Толстого, Леонида Брежнева и Зигмунда Фрейда… Кто еще из его современников смог бы поднять и воплотить такой разнообразный и глубокий исторический, жизненный, человеческий материал?
Богдан Ступка получил все мыслимые и немыслимые награды и у себя на родине, включая высшее звание -- «Герой Украины», и в России ("Ника", "Золотой орел", "Триумф"), Польше, Италии… Не было у него, кажется, только премии «Оскар», о которой он то ли в шутку, то ли всерьез мечтал – и имел для этого, надо сказать, все основания. Казалось, вот сейчас он снимется у одного из своих любимых режиссеров – у Киры Муратовой, или у Режиса Варнье, или у Кшиштофа Занусси, или у Ежи Гофмана, или у Юрия Ильенко, или у Павла Чухрая, или у Дмитрия Месхиева – и несправедливость будет исправлена. Никому и в голову не могло придти, что этот кряжистый богатырь, от которого исходило ощущение интеллектуальной и физической мощи, вдруг рухнет, как подрубленное дерево...
Два с половиной года назад, когда еще не было в помине страшного диагноза – онкология, рак костей, но уже пошаливало сердце, подпрыгивало давление, Богдан Сильвестрович в беседе со мной признался, что смертельно устал от работы в театре и кино. Что еще недавно, снимаясь в «Тарасе Бульбе»,  он легко взлетал на коня, а теперь уже с некоторым трудом встает с дивана. Я возразил, что это, дескать, шутка, кокетство здоровяка, который тянет на себе репертуар и политику большого театра, снимаясь при этом параллельно в трех-четырех фильмах. «Да и генетика у вас, -- добавил я, -- хорошая, ваша мама прожила на свете 95 лет. А вы запрограммированы на все 120 лет». Но Богдан Сильвестрович, словно не расслышав, продолжил:
-- У меня есть мечта: сыграть роль без слов. И при этом показать судьбу человека. Это, кстати, был завет моей мамы. Она мне всё время говорила: Богдан, зачем ты взваливаешь на себя большие, трудные роли, которые здоровье, силы забирают? Сидел бы себе в уголочке сцены и мудро наблюдал, как кругом кипит жизнь. Надо, кстати, поискать такую пьесу…
Но эту легкую пьесу без слов он так и не успел найти. Думаю, он, актер исполинского масштаба, ее всерьез и не искал.
Фото автора