Продюсер фильма "Мамы": зрителей нужно спровоцировать на поход в кино

Только 11% зрителей отдают предпочтение отечественным фильмам
Россияне в 2011 году ходили в кино меньше, а денег потратили больше
Более 90% россиян скачивают кино из интернета

Сразу три вошедших в десятку прибыльных российских фильма, выпущенных за первое полугодие 2012 года, сделаны компанией  Enjoy Movies. Семейные комедии, на которые сделали ставку молодые продюсеры – "Мамы", "Няньки" и "Тот еще Карлсон" – вызвали острый негатив со стороны многих критиков и доказанный рублем большой интерес со стороны зрителей. При этом спродюсированная компанией лента "Я буду рядом" режиссера Павла Руминова взяла гран-при фестиваля "Кинотавр". Недавно Enjoy Movies заявили, что в продолжении "Мам" сыграет Ален Делон. Кроме того, компания планирует запуск еще двух международных проектов. О том, что еще можно сделать с российским кино и как привлечь в кинотеатры зрителей генеральный продюсер Enjoy Movies Георгий Малков рассказал корреспонденту РИА Новости Марии Токмашевой.

– Георгий, насколько мне известно, ваша компания полностью существует на частные деньги. Вас не поддерживает Фонд кино. Вы намеренно пошли по такому пути?

– Фонд кино все любят, и все хотят, чтобы он им как-то помог. Сейчас, кстати, Фонд кино ведет с нами переговоры по поводу поддержки наших фильмов. А к частным инвестициям мы пришли просто: у нас не было другого выхода. Мы попытались сделать первый проект, который оказался бы выгоден, – это фильм "Беременный". Он получился коммерчески успешным. На стадии производства мы уже заключили сделки на продажу прав на DVD, на прокат с "Каро", на прокат в Украине. На этой стадии мы нашли инвесторов, которые готовы были вложиться в два следующих по времени наших проекта – "Мамы" и "Карлосон". "Мамы" случились еще и благодаря тому, что перед тем, как снимать кино, мы сделали социальный ролик, выложили его в интернете и набрали за две недели почти 2 миллиона просмотров. В ролике мы передали то настроение, которое будет в фильме – лирика, юмор, понятное отношение детей и мам. Появление ролика во многом помогло в привлечении денег, потому что он всех сразу "цеплял" и ни у кого не было вопросов. Это стало очень хорошей визитной карточкой, которая позволила нам и перед зрителями, и перед актерами, и перед бизнес-сообществом показать, что мы можем сделать честное, искреннее кино. В другом нашем проекте "Тот еще Карлосон" инвесторам был понятен актерский состав, который мы заявили. "Няньки" появились, когда к нашей  идее сделать кино про мужчин с маленькими детьми добавилось предложение одной из туристических компаний, с которой мы работали на "Служебном романе. Наше время" снять фильм в Турции. У нас все получилось достаточно оперативно. Большая беда российского кино: все почему-то превращается в большие долгострои. Это необъяснимая вещь. Мы просто не понимаем, почему фильмы нужно делать так долго. Ну, а так как  все эти проекты оказались успешными вопрос инвестиций на новые фильмы тоже легко решается.

– То есть, интерес инвесторов вкладывать деньги в развитие российского кино все-таки есть?

– Нет, не в развитие. Это ключевой момент. Они вкладывают деньги в бизнес-проекты. Они читают сценарий, видят посыл, потом уже идет бюджет. Сам инвестор подписывает сценарий, бюджет и актерский состав – это три составляющие проекта. Так как они люди из реального бизнеса, они понимают, что все должно быть в комплексе. Но мы сами понимаем, что не придем к инвестору просто продать сценарий. Продать сценарий – это ни о чем. Если в фильме "Беременный" мы бы не получили на главную роль Дюжева и Галустяна, мы бы не запускали его. Подход у нас такой: фильм должен быть событийным - по теме, по актерскому ансамблю, ну и по содержанию, конечно. Мы приходим к инвестору не убеждать его в том, во что сами не верим. Мы приходим к нему только когда верим сами.
– Вы ко всем фильмам относитесь исключительно как к бизнес-проектам?
– Нет, я к ним отношусь, как к детям, которых нужно отправить в хорошую школу, развить их таланты, отдав в правильный "кружок". Очень важно понимать, что каждый проект уникальный. В телеке проще: есть аудитория – допустим, женщины 50+, которым нужно провинциальные саги о "трудной" любви – и можно делать это поточно. В кино каждый раз аудитория ждет, что ее удивят. Поэтому каждому своему ребенку-проекту нужно дать ранец с правильными книжками. Мы жестко держим бюджет и свои правила: в кино всегда должны быть звезды, мы должны успевать с презентациями ко всем кинорынкам, ки-арты и трейлеры должны четко "продавать" зрителю главные преимущества фильма и т.п. Это по форме, но внутри все каждый раз меняется. Может быть, я не как папа для всех фильмов, но точно как воспитатель.
– А как вы собрали такой звездный состав в "Мамы", да и в другие фильмы?

– С "Мамами" была просто куча ситуаций разрешавшихся "чудесным образом"- это тот случай, когда говорят "Бог есть". Мы получили всех, кого хотели. Даже Лию Меджидовну Ахеджакову, хотя она была очень занята, мы снимали ее историю в последний момент, но все случилось. С тем же Олегом Павловичем Табаковым в "Тот еще Карлосон" – это тоже была целая история, как мы с Мишей Галустяном и Сариком Андреасяном ездили с ним на встречу. Он сказал, что у него самого 5-летняя дочка, и он хотел бы сделать какое-то кино для детей. Мы взяли на день его съемок 3 камеры и практически за 4 часа все отсняли и отпустили. Некоторые продюсеры говорят: "Да что я буду с этой звездой договариваться, я другого возьму". Но мы стараемся получить звездный актерский состав в фильм. И часто одного-двух актеров не достаточно. А вот ансамбль, в котором участвуют актеры, каждый из которых имеет свою аудиторию, - это уже событие. Актеров приходится уговаривать, придумывать системы мотивации, чтобы вовлечь в проект, но это все нам возвращается в плане зрительского интереса к фильмам.

– Говорят, у вас в планах есть международные проекты с голливудскими звездами.

– Да, но у нас есть американский проект. Есть проект, который мы собираемся снимать в Средней Азии. Везде на главные роли предполагаются мировые актеры. Есть еще один проект, который изначально планировали полностью российский состав, но сейчас решили ввести одного европейского актера. Но подробности этих проектов мы пока не разглашаем. В проекте на английском языке с зарубежными актерами мы видим, в первую очередь, расширение территории, на которой фильм можно прокатывать. На русское жанровое кино с русскими актерами, пусть оно будет супер-мега гениальное, американский (да и европейский) зритель просто не пойдет. Если он видит неузнаваемое движение губ на экране, неузнаваемые лица, он не пойдет. В этом плане Америка себя очень жестко защитила от другого кино. Но какие-то попытки предпринять можно, особенно в жанре, который не предполагает серьезных инвестиций, – в комедии. Там если попал с юмором, с историей, не надо людей удивлять графикой. Понятно, что и отдача будет не миллиарды бокс-офиса по миру, а в лучшем случае десятки миллионов, но это все равно выгодная история.

– Вы не боитесь выходить на международный рынок? Здесь-то у вас почти нет конкурентов.

– Когда ты стал поднимать 100 килограммов, хочется попробовать 110. Мышца требует роста. Кто-то, получив несколько успешных результатов в жанровом кино, начинает думать о фестивальном. Тот же Ренат Давлетьяров, например. А мы решили попытаться все то же самое делать на международном рынке.

– Фестивальное кино вам вообще неинтересно?

– Может быть, оно нам и неинтересно, но гран-при "Кинотавра" оказался у нас. Фестивальное кино может быть интересно, но не хочется его придумывать. Если придет история, то, может, и будет фильм. Вот та же история "Я буду рядом" она близка и Паше Руминову, и мне – она для каждого по-своему была личной. И мы смогли найти на нее деньги и поддержку студий "Квартал-95" и "Рок", произвести ее в очень лаконичном бюджете. Но высасывать из пальца фестивальное кино точно не хочется. Если с жанровым кино мы можем сесть и придумать очередную комедию: есть курорт, есть то-то и то-то, то с фестивальным кино так не хочется делать. Проблема в том, что в России очень многие думают, что фестивальное кино не должно обладать хорошим сценарием. И ты начинаешь читать сценарий и понимаешь, что не можешь продраться сквозь дебри этого часто графоманского текста. А история "Я буду рядом" была очень классно написана, потому что Паша Руминов талантлив как сценарист, недаром его "Мертвых дочерей" купили для американского ремейка. Если придет кто-то и принесет офигенную историю – не классический арт, а то, что называется, арт-мейнстрим – мы, может, ее сделаем. Если бы кто-то пришел со сценарием моего любимого независимого фильма "Маленькая мисс счастье", то, наверное, мы бы попробовали это сделать. Но таких историй мало. Все думают, что должно быть много вызывающих вопросы и раздражение сцен, но не должно быть цельной истории.

– А не хочется пойти к какому-нибудь независимому российскому режиссеру и сказать, что у вас есть деньги, можно снять фильм.

– Не хочется приходить и говорить: "Давай что-то сделай".

– Вот Герман, например, снимает уже 10 лет "Трудно быть богом". К нему, например?

– Мы должны быть в одном культурном поле. Для меня делать 10 лет кино – это застрелиться. С тем же Пашей Руминовым мы понимали режим работы. Это, конечно, дольше, чем обычное жанровое кино, но мы понимали сроки. Это не то, что мы встали и думаем, что же делать дальше. Паша был на площадке, он знал, что сегодня есть план, который мы реализуем, у него была дисциплина. Многие режиссеры считают, что процесс творчества неуправляем. Вот мы сегодня пришли снимать эту сцену, но вдруг она сегодня не идет, значит, я ее не закончу. И гори все синим пламенем: что поехали сроки, у актеров занятость, все рассыпалось – это ваша проблема.

– Вы считаете, что они поэтому не могут найти деньги?

– Не думаю, что не могут. Те, кто находится в условной золотой десятке, могут. Те, которых еще пока не знает киносообщество, - им трудно. А у тех, кто на слуху, нет проблем с финансированием. В случае с авторским кино мы ждем, что сами режиссеры придут и спросят. Это зависит от жизненной позиции человека. Если он хочет сделать кино, он не должен ждать, пусть сам нас найдет. С тем же Сариком мы познакомились очень просто: он просто прислал мне на корпоративную почту письмо о том, что он молодой, начинающий режиссер. Мы с ним встретились, увидели друг друга, поняли, что мы одинаковые, а дальше он получил "Служебный роман. Наше время" на режиссуру. Так что если у человека что-то есть, он нас сам должен найти и рассказать, что он хочет делать, потому что люди, которые сидят и ничего не делают – это как раз те, кто пишет в интернете: "Enjoy Movies, горите в аду".

– Для какой аудитории ваша компания делает фильмы? Только не обобщайте и не говорите, что это посетители кинотеатров.

- Я усилю. Это посетители кинотеатров, которые ходят на российское кино. Людей, которые не смотрят русское кино, мы не переубедим. В нашем понимании аудиторию русского кино нужно не просто проинформировать, а спровоцировать на поход в кино. Продвижение российского кино носит характер событийности. Это ближе к продвижению концерта. Бокс-офис российского фильма очень прост: за первые 4 дня фильм собирает половину всех своих сборов. Люди должны захотеть быть первыми, оказаться в информационном поле, рассказать о том, что они увидели. Любое информационное поле для русского кино – это плюс. Даже все скандалы, разговоры о том, что это очередная низкопотребная подделка все равно формирует у людей разные чувства. Хотелось бы, конечно, работать спокойно, системно, но проблема пиратства в стране не решена. Русское кино в первую очередь попадает на торренты, потому что оно в хорошем качестве, его не надо переводить, там особенно нет эффектов, которые ты ощутишь только на экране, поэтому людей как-то надо затаскивать в кинотеатры.
Люди старше 35-ти лет системно в кино не ходят. В Москве – да, ходят и старше. Но большинство людей в России после 35-ти имеет столько заморочек, что у них в кино ходить не очень получается. Особенно при учете цен на билеты, которые растут. Семейной паре сходить в кино и купить попкорн в провинциальном городе обойдется рублей в 700 – нормальная семья на эти деньги хорошо проведет уикенд, купит мяса, вина, поест шашлыки и посмотрит кино, скаченное в интернете.
Поэтому в кино ходят люди моложе. Для них это привычная форма досуга. Те, кто в начале 2000-х начал системно ходить в кино, повзрослели, у них появились дети, поэтому мы и видим потенциал в семейном кино.

– А вы как зритель, а не только как бизнесмен, верите в российское кино?

– Кино, если оно делается на студии, очевидно является для студии бизнесом. Если это так, то кино нужно оценивать с позиции: "попало" оно в зрителя или нет. Если ты говоришь о том, что тебе зритель не интересен, то кино должно делаться за рамками киноиндустрии: дома, на квартире, за свои деньги, выкладывается в интернет без ожидания финансовой отдачи. Вот это кино можно оценивать по другим критериям: говорить про искусство или еще про что-то. Но все остальное кино, даже фестивальное, оно все равно является элементом бизнеса для кого-то. Безусловно, сами режиссеры остаются и должны оставаться творческими людьми, но вокруг них есть люди, которые позволяют им с этим запуститься. К счастью, я могу отключать себя иногда от этих мыслей и смотреть кино как зритель. Для просмотра с дочерью я выберу очередной голливудский блокбастер, типа "Храбрая сердцем", а для себя – скорее Вуди Аллена.