Не стало Петра Наумовича Фоменко. Режиссера, педагога, подвижника, новатора,  мастерового и мастера в одном лице, без которого невозможно представить ландшафт современного русского театра.
Он много настрадался, намаялся на заре своей творческой юности. Отличавшийся уже тогда самостоятельностью и крупностью мышления, Фоменко был изгнан из школы-студии МХАТ «за хулиганство», что в переводе с бюрократического на русский означало: «за непочтительное отношение к русской классике». Этот страшноватый жупел довлел над ним и позже, когда, окончив ГИТИС, он начал ставить свои первые спектакли в Москве и Ленинграде. Советская критика навешивала на них такие ярлыки, что после них его запросто могли упечь в психушку…
На самом деле, Фоменко, закончивший, помимо прочего, филфак МГПИ, не был, конечно же, «осквернителем праха русской классики». Он был – и навсегда остался – ее стойким ревнителем, яростным приверженцем. Просто на стыке замерзающей оттепели и наступающего застоя он наивно пытался очистить Толстого, Пушкина, Гоголя, Островского, Чехова – своих любимых писателей -- от хрестоматийного глянца, стряхнуть с них музейную пыль. Расплатой за это своемыслие стала отставка с поста главного режиссера Ленинградского театра комедии, годы скитаний по провинциальным сценам, случайные заработки на телевидении, в драмкружках при  Домах культуры и даже частная репетиторская практика, во время которой, тем не менее, закалялся его характер, совершенствовался педагогический дар, оттачивался художественный язык.
Новая полоса в его жизни наступила с новой эпохой в истории страны. В 1988 году Петр Фоменко, продолжая ставить спектакли в «маяковке» и театре имени Вахтангова, набрал курс в ГИТИСе, который со временем превратился в театр-студию его имени. И которому было суждено стать главным делом и венцом всей его жизни. На сцене этого полулюбительского, как поначалу казалось многим, театрика, ярко взошли звезды его учеников -- Полины Агуреевой, Юрия Степанова, Ксении и Полины Кутеповых, Галины Тюниной, Мадлен Джабраиловой и других «фоменок», без которых нынче невозможно представить наше кино и нашу сцену. И здесь же родились феерически талантливые спектакли -- «Волки и овцы», «Бесприданница», «Семейное счастие», «Одна абсолютно счастливая деревня», «Война и мир», «Египетские ночи», на которые театралы записывались в очередь за два-три месяца. Классически ясный, но и озорной Театр Петра Фоменко в новые времена стал для Москвы тем, чем была для нее когда-то мятежная Таганка.
Сам мэтр взирал на поразительные результаты своих трудов, на сыплющиеся на него правительственные награды и театральные премии с насмешливой отстраненностью. Он был чужд всякой позы, аффектации, самолюбования. Ненавидел юбилеи и интервью. Редко появлялся «в ящике». Не подписывал коллективных писем. Не клеймил, не взывал, не витийствовал, не играл в политические и прочие игры. Обретя столь дорого доставшуюся ему свободу художественного высказывания, он отныне знал одно счастье – счастье ежедневной кропотливой работы. Счастье получившегося спектакля. Счастье нового вспыхнувшего таланта на его сцене…
Он ушел – и одним выдающимся художником и безусловным нравственным авторитетом в стране стало меньше.
http://www.trud.ru/article/10-08-2012/1280150_leonid_pavljuchik_odin_absoljutno_schastlivyj_rezhisser.html