Удаленный доступ    

КиноСоюз открывает серию интернет-встреч кинопрофессионалов и любителей кино. Из Москвы на связи со зрителями был Алексей Попогребский.

26 сентября в КЦ «Иллюзион» г. Воронежа состоялась первая такая встреча - беседа Алексея Попогребского с членами киноклуба "Иллюзион" и журналистами. Беседу вел член КС Игорь.Сикора.

С.И.  Добрый вечер, Алексей! Я Вас хочу поблагодарить, что вы нашли время пообщаться с нами.
П.А. Добрый вечер!
С.И. Я обращаюсь к нашей аудитории со словами: перед нами режиссер, который является представителем «новой волны российского кино». Так нарекли критики группу молодых людей, заявивших о себе в кино в начале нулевых. Вы согласны с этим определением?
П.А. Спорное название. Я от него открещиваюсь.
С.И. Хорошо. Тогда начнем сначала. В свое время два человека без специального образования Борис Хлебников и вы сняли полнометражный фильм «Коктебель».
П.А. Не совсем так. Боря Хлебников закончил ВГИК  сценарно-киноведческий факультет. Я закончил факультет психологии МГУ.  Но мой отец, которого к тому времени, к сожалению уже не было в живых, работал в кино, был сценаристом.
С.И. До этого у Вас уже были две короткометражки.
П.А. Правильно. С большим разбросом. Первая чуть ли не в 1995 году. Вторая намного позже. Это был путь довольно долгий.
С.И. Как возникли идея и желание снять художественный фильм и фильм в принципе не коммерческий? Это был какой-то вызов нашему развлекательному кинематографу?
П.А. Напомню, 2003 год. Были попытки прокатать «Брат-2» и «Сибирский цирюльник». Сборы на сегодняшний день совершенно смешные. Это был первый год выхода на экраны кино российского, не самого большого, не мейнстримовского. Хотя мейнстрим, артхаус – ярлыки, которые я не люблю. Вышли «Коктебель» и  «Возвращение». Худо бедно, прошли на каких-то экранах, паре десятков. Это был на тот момент прорыв, об этом писали…  Как мы пришли к этому? Боря всегда  хотел заниматься кино, я, наверное, тоже. Это был длительный, органичный процесс. Мы снимали короткие фильмы на свои деньги. Это были наши университеты, фильмы, которые практически никто не видел. Они были кривые-косые, они  в чем-то обаятельные, в том смысле, что это были искренние “порывы нашей души”. А к «Коктебелю» мы подошли со сценарием, который я уже написал в 1998 году. Я его вынашивал много лет. Я пишу ногами. То есть я хожу и пишу. Начинал писать, когда в голове что-то выкристаллизовалось... Потом мы вместе с Борей его дорабатывали, очень серьезно, очень принципиально. Потом с оператором Шандором Беркеши проехали два раза, если не три по маршруту наших героев от Москвы до Коктебеля  на машинах, ночевали в палатках. Это был протяженный процесс… Причем у каждого из нас была своя работа. Я работал переводчиком, Боря на телевидении. Мы этим зарабатывали деньги, которые откладывали на то, чтобы жить и делать фильм. А потом  в 2000 году Боря познакомил  меня с Романом Борисевичем, который учился на экономическом факультете ВГИКА. Роман Борисевич подал документы и сценарий в Министерство культуры, его почему-то утвердили. Это загадка до сих пор.
С.И. Я знаю, что до того как сценарий попал в Минкульт его отметили в Европейской киноакадемии.
П.А.Это была одна из ранних программ  в Берлине.   Питчинговая программа  - подача заявок.  Это была первая заявка от России - 2001 год. В числе других десяти отобранных сценариев мы его презентовали на Берлинале. Главное было в том, чтобы за время берлинского фестиваля представить свое видение, свою заявку, чтобы из тех двухсот продюсеров, которые сидели в зале,  кто-нибудь присоединился к проекту. У нас появилась продюссерша – маленькая независимая немецкая. Но в результате фильм был снят исключительно на российские деньги.
С.И. По-видимому после вашего успеха в Берлине Минкульт и помог с деньгами?
П.А. Каким-то образом это, наверное, стимулировало. Документы подавались в одно и тоже время.
С.И. По фильму «Коктебель»…  мне запомнился четко выверенный кадр. Такое ощущение, что этими кадрами вы очень серьезно занимались. Что вообще не свойственно нашему кинематографу.
П.А. Это свойственно дебютам – вот такое выстраивание кадра. Да, мы этим занимались очень тщательно.
С.И. Практически каждый кадр – точная смысловая картинка.
П.А. Мы  кадры эти ставили еще за год до съемок, когда объезжали все места – они у нас были расписаны, сфотографированы, отсняты вместе с замечательным оператором Шандором Беркеши. Это человек невероятного таланта. Наш давний друг и товарищ. На всех точках у нас были выставлены ракурсы, как мы будем снимать.
С.И. И второй момент по этому фильму – то, что сюжет можно было написать на полстранички.
П.А. Считается, что если сценарий можно изложить на полстранички – это большой успех.
С.И. Зайду с другого конца. . Например, Джим  Джармуш – независимый режиссер, действующий в пику коньюктуре.  По ряду фильмов создается впечатление, что он снимает антикоммерческое кино…
П.А. Здесь я не соглашусь. Я не знаком с Джимом  Джармушем. Были как-то на расстоянии километра в Торонто…  Если ставить перед собой задачу: а) снять коммерческое кино, б) снять некоммерческое кино, с) либо снять фестивальное кино – получится мертвечина и фигня. Джармуш говорит тем языком, который ему дан. И Отар Иоселиани говорит тем языком, который ему дан. Уверен, что Джармуш, снимая  «Путь самурая» ставил перед собой задачу вырваться из гетто арт-хауса. Имеется ввиду гетто маленьких кинотеатров. Мы же знаем, что не совсем это у него получилось. Он снимает на европейские деньги.
С.И. Тогда скажите, какие у вас предпочтения, какие авторитеты в кино, кто вам близок? И есть ли те вершины, к которым вы хотите стремиться?
П.А. Вершины меняются и плавают… Недавно опубликовали опрос в английском журнале “Sight and Sound”, журнале влиятельном и уважаемом киноведами и кинокритиками, опрос для режиссеров и критиков на тему десяти лучших фильмов. И мне прислали письмо. Я два месяца думал. За эти два месяца мой список менялся довольно кардинально и я решил выстроить хронологическую цепочку тех фильмов, которые произвели на меня самое большое впечатление. Не значит, что они самые великие, просто для меня они что-то сделали. И список начинался с фильма «8 ½», который я посмотрел, когда мне было семь с половиной. Я был очень маленький. Я был с папой в доме творчества Болшево. Это мое первое самое главное киновпечатление. А дальше пошло-поехало. Я перечислил фильмы, которые посмотрел более менее случайно, без подготовки. Включая «Мой друг Иван Лапшин», который посмотрел в 1986 году по телевидению. И был просто под гигантским  впечатлением. Мне близки те режиссеры, я повторюсь, которые говорят своим голосом. Их не так мало, слава богу. Но не все голоса мне близки. Голос Ларса фон Триера мне дико интересен, но дико не близок. Я за “психо-”, но без патологии. А он за психопатологию. Он сам не скрывает, считает, что он человек с диагнозом.  Кто-то более коммерческий, кто-то менее коммерческий. Но  Клинт Иствуд, Мартин Скорсезе, Стивен Спилберг – это режиссеры абсолютно авторского кино.  Вне всяких сомнений. Просто у них речевой аппарат, голос более стадионный. Есть рок-группы стадионные и есть рок-группы клубные. И ничего с этим не поделать. Не значит, что кто-то из них лучше, кто-то хуже. Разный стиль, разный саунд, разный драйв. Последнее время я мало смотрю кино. Есть вещи более важные. Семья, дочка, книги, сценарий. Из-за того, что дочке год и четыре месяца мы пересматриваем мультфильмы. Ей очень нравится «Ежик в тумане». Мы его посмотрели 220 раз. «Сказка сказок». И Миядзаки: “Тоторо”. «Унесенный призраками» - идеальный фильм, который нужно проходить во всех киношколах, он разобран, снят и сыгран абсолютно идеальным образом.
С.И. А «Том и Джерри» нет?
П.А. «Ну, погоди!» - это еще на грани. А «Том и Джерри», надеюсь, мы никогда не увидим.
С.И. Из коллег-режиссеров кого-нибудь выделете?
П.А. Здесь объективное смешано с субъективным. Я общаюсь и дружу с многими из них. Боря Хлебников, с которым мы снимали первые фильмы, обменивались мнениями по поводу сценариев, монтажей, и первых версий, музыки, звука, и всего чего угодно всех остальных картин. Хотя еще не смотрел самый последний его фильм, который доделывается - «Долгая счастливая жизнь». Вася Сигарев, Коля Хомерики. Андрей Звягинцев для меня антипод по картине мира. Я посмотрел все его три фильма. Мне интересно следить за его путем. Мы редко встречаемся, редко общаемся. У меня ощущение, что у нас случайный-неслучайный,  неспециальный, непреднамеренный  диалог. Во всяком случае «Простые вещи» и «Елена» - там есть какая-то дискуссия. Он снимал фильм позже. Помнил ли он  «Простые вещи»? Там точно есть две разные позиции, два мировоззрения... Леша Герман, Бакур Бакурадзе. Насколько он обаятельный и достойный в жизни, настолько и достойное кино он снимает. Меня пленил его последний фильм «Охотник».
С.И. Его мало, кто понимает, этот фильм.
П.А. Кино, мне кажется, не надо понимать, его надо смотреть.
С.И. Но потом его надо оценить как-то, и здесь проблемы.
П.А. Нужно, чтобы ты с этим вышел после просмотра и с этим пожил.
С.И. Начинается разговор: зачем сняли этот фильм? Сложно, непонятно.
П.А. Я вот не понимаю квадратное уравнение. Его проходят в четвертом классе. Дайте мне квадратное уравнение сейчас, я его не решу. Просто потому, что мой аппарат  к нему не приспособлен.
С.И. Так в чем дело? Зритель не готов, плохо образован? Режиссер показывает что-то свое,  на его взгляд важное, а до зрителя не доходит.
П.А. Большинство фильмов, которые считают авторскими, замороченными и непонятными, - их не правильно смотрят. Если тебе в кино что-то непонятно, дай ему быть непонятным. Тебя цепляет или не цепляет. Если картина для тебя что-то сделала – это огромное благо. Как только ты на пятой, десятой, тридцатой минуте, не важно,  включаешь ум с попыткой проанализировать и разгадать будто ты киновед… У меня после «Коктебеля» несколько лет ушло на то, чтобы смотреть не как режиссер, а как зритель. Лучше смотреть, не подключая кору головного мозга, не пытаясь анализировать... оценки, цитаты, внутренние связи, дискурс, гипертекст.
С.И. Вы согласны, что зритель должен быть подготовлен?
П.А. Я считаю так. Случается встреча зрителя, читателя с произведением. У человека есть какое-то количество вопросов, с которыми так или иначе может войти в резонанс это произведение. И фильм «Охотник» зацепил какое-то количество вопросов, которые у меня видимо к тому моменту сложились. Что-то там есть такое, заставило меня произвести некоторую работу внутри. Для меня это была высшая ценность. А проанализировать, что это, значит убить то впечатление, которое оставил.фильм.
С.И. Вопрос по участию в новом Киносоюзе. Вы пришли в Киносоюз добровольно…
П.А. Меня затащили.
С.И. Может быть, вы нам проясните ситуацию. Был союз во главе с Михалковым, он и есть. Где произошло разделение, причем довольно приличное. А смелости уйти в новый Киносоюз хватило у немногих. Тем не менее, новый Киносоюз состоялся, и в его составе мы видим серьезных режиссеров, сценаристов.
С.И. Для меня общественная работа это то, что отнимает большое количество энергии, которой у меня не слишком много. Увы... Вот чем Никита Сергеевич Михалков вызывает у меня просто преклонение: он человек безудержной энергии в любые годы. У меня такого нет и не будет. В КиноСоюзе есть люди, которые вышли из старого союза, и есть люди, которые в старом никогда не состояли. Ни я, ни Боря Хлебников, ни Андрей Прошкин, ни, кажется, Леша Герман. Был поставлен вопрос: у нас есть два пути. Во что бы то ни стало быть оппозицией старому союзу кинематографистов — это бессмысленно. Оппонировать, протестовать, реагировать на то, что они делают — значит быть зависимыми. Столько проблем: финансирование, прокат. Правила игры меняются постоянно. Нужна экспертная площадка, чтобы была дискуссия.  Чтобы люди могли сказать: вы сейчас принимаете такое-то решение, оно повлияет на нас так-то, будет сниматься фильмов меньше, или больше, хуже, или лучше. Экспертные оценки должны быть непредвзяты. Союз кинематографистов при всей своей огромности это никогда не сможет сделать. Он такой большой и неповоротливый...  Есть попытка создать не профсоюз, а площадку, где люди обсуждали бы, что для нас актуально, что мы хотели бы от Министерства культуры, от Фонда кино, по каким критериям можно оценивать заявки на финансирование, успешность того или иного фильма. Фестивальный успех - это не критерий, оценки критиков — не критерий. У нас нет позиций, по которым можно оценить успешность, не  коммерческую, а художественную, той или иной картины.
Вопрос из зала. Какими бы вы видели киноклубы?
П.А. В то время, когда можно смотреть любое кино через интернет, это великое дело, что люди готовы собираться, им интересно смотреть кино вместе и его обсуждать. Жаль, что это тот фактор человеческого общения, который грозит отмереть. Потому что мы все больше переходим в виртуальный режим общения. Киноклуб -  как искра жизни, чтобы что-то возникало в зале при просмотре, чтобы что-то передавалось, чтобы что-то простреливало между людьми, что бы что-то можно было обсудить тут же живьем здесь и теперь. Это великое дело. Потому что кино в принципе делалось, чтобы люди смотрели коллективно. Это элемент таинства, когда сидишь в темном зале и рядом другие люди, это все придает какую-то большую остроту переживаний.
С.И. Алексей, вы сейчас высказали мысли  близкие нам. Мы показываем авторское кино в Воронеже лет десять. Собираются люди близкие по интересам и вместе смотрят серьезный  фильм, хотя все имеют такую возможность не выходя из дома по интернету, телевидению или с диска. Значит в этом есть потребность. Происходит объединение людей в определенный социум.
Вопрос из зала. Алексей, вы не хотели бы получить сюжет, свежий оригинальный для возможной экранизации?
П.А. Честно, нет.
Из зала. Жаль.
П.А. Я каждый следующий фильм вынашиваю годами. И внутри каждого из них есть какое-то количество подсюжетов, которые приходится отсекать. Тот сюжет, которым я занимаюсь на каждом этапе жизни, имеет непосредственное внутреннее отношение к тому, каким я становлюсь, в какую сторону я  развиваюсь, что во мне меняется. Мне не приходилось читать такие сценарии со стороны, какие я мог бы поставить. Приходится писать самому. Это адский труд. Это дико одинокое и нервное занятие. Ты становишься довольно неприятным человеком.
С.И. Я хочу подтвердить, что все фильмы, которые Алексей снимал, написаны по своим сценариям.
П.А. Каждый раз думаю: вот у меня есть такой сюжет, сейчас найду соавтора гениального, который будет намного талантливее, чем я, который напишет по моим мотивам. Такого не происходит. Естественно приходится писать самому.
С.И. У Вас сейчас большой проект. Слышал, что заграничный. Расскажите, что только можно.
П.А. Проект вынашиваю довольно долго. Сейчас переписываю в очередной раз сценарий. Сценарий — самая большая проблема на сегодняшний день в российском кино. У нас кризис сценариев. В Америке сценариев оригинальных практически уже нет. То есть они есть, они пишутся, их никто не покупает. Оригинальный сценарий служит визитной карточкой сценариста для того, чтобы сказать: «Вот смотрите как я прекрасно пишу. Поручите мне ту или иную картину, сиквел, переработку книги, комикса и т.д.». Так оно и происходит. Сейчас я с большой помощью сценаристки из Европы разрабатываю историю для гораздо большего фильма, чем до этого (по независимым европейским меркам это будет средний фильм), фильм англоязычный, фильм происходящий в условной реальности, такое современное фэнтези. Честное слово, если получится то, что я задумал, это будет круто. Но это будет не скоро.
С.И. Вы уже начали работать над этим проектом?
П.А. Я начал работать над этим проектом еще на Чукотке, когда заканчивались съемки «Как я провел этим летом». Я начал работать над ним в голове. Работа с тех пор не прекращалась.
С.И. Поддержка со стороны европейских стран планируется?
П.А. На западе к копродукции интерес либо имиджевый, чтобы это был фестивальный фильм, либо коммерческий. Нам кажется с Романом Борисевичем, что мы должны перейти на другие критерии качества кино.  Не просто фестивальные призы, а чтобы получить интерес зрителя массового. Но чтобы написать для массового зрителя, упрощая и примитивизируя, это конечно тупиковый путь. Хочется нащупать универсальную историю. Если история будет универсальная, ее поймут все. Есть набор каких-то элементов, которые мы все знаем из сказок. Они работают, они работают для всех людей. «Сказки народов мира». Там все есть.
С.И. Вопрос такой. Вы сторонник команды, которая один раз собралась и движется с вами?. Вот Роман Борисевич, актер Сергей Пускепалис. Какие-то люди будут продолжать с вами сотрудничать или будут меняться?
П.А. В этом смысле я менее семейный человек, чем Боря Хлебников, у которого от фильма к фильму люди практически одни  и те же. Я очень всех люблю и мне довелось работать с самыми-самыми интересными людьми. Но поскольку каждый мой фильм он совсем другой, то язык, задачи и история будут притягивать новых людей. Но с Романом Борисевичем мы продолжаем.
С.И. Когда вы планируете запускаться с новым фильмом?
П.А. Сейчас период, который называется девелопмент – разработка. У нас девелопмент с финансированием, с тестами, подготовкой спецэффектов, с предварительным кастингом… Предзапуск уже идет. Когда будем снимать, я не могу сказать.
С.И. У нас сейчас предстоит показ нескольких коротеометражек. Три короткометражки, включая вашу, из проекта «Эксперемент 5». Необычный  проект, необычные сюжеты. Ваш фильм мне очень понравился. Как возникают такие проекты «Эксперимент 5», «Короткое замыкание»?
П.А. «Короткое замыкание» и «Эксперимент 5»  - это разные вещи. «Эксперимент 5»  от продюссера Артема Васильева, который коммерческий рекламный проект превратил в проект художественный и предложил поучаствовать пяти режиссерам. Было предложено снять несколько туманных расплывчатых историй, связанных с тем, что это имеет какое-то отношение к жевательной резинке. На самом деле  к жевательной резинке никакого отношения. не имеет решительно ни  один фильм, а имеет отношение к человеческому восприятию. Нам было сказано, что такая фишка есть у жвачки «файв», что у каждого свое вкусовое впечатление от нее. И каждый снял свой фильм о том, что восприятие человеческое в той или иной ситуации может быть абсолютно разным. А я для себя это использовал как тест работы в 3Д, работы с европейской командой. Это была такая проба пера показать историю, которую будет увлекательно смотреть. И мне было интересно снимать.
С.И. Спасибо большое. Ждем ваш новый фильм.
П.А. Я надеюсь, что доеду до Воронежа, я в нем никогда не был, и смогу представить вам новый фильм.
С.И. Мы взяли с вас слово. Спасибо!