За Марксом Маркс

Режиссер Светлана Баскова – о том, зачем в современном кино говорить о классовой борьбе

На ближайшем Берлинском кинофестивале во внеконкурсной секции «Форум» Россию будет представлять режиссер ставшего интернет-легендой «Зеленого слоника» Светлана Баскова со своим новым фильмом «За Маркса…». Со времен ранних работ творческий метод Басковой сильно изменился: на смену жесткому социальному трэшу со сценами копрофилии и поедания дерьма пришел относительно умеренный гиперреализм, эмоциональный и драматичный. Но без крови и убийств не обошлось. «За Маркса…» – это социальная трагедия о тяжелой и кровопролитной классовой войне. По сюжету заводские рабочие решают организовать независимый профсоюз и бороться с руководством завода, которое плевать хотело на желания и проблемы своих подчиненных. Пытаясь прекратить микрореволюцию на заводе, руководство решается на убийство зачинщиков независимого профсоюза, но ни к чему хорошему это не приводит – в развязке рабочий и капиталист яростно и страстно душат и убивают друг друга. Корреспондент «РР» поговорил с режиссером Светланой Басковой об актуальности марксизма, современных либералах и популярности «Зеленого слоника».
Реальность фильма «За Маркса…» очень советская, и сам фильм – словно инструкция по классовой борьбе и марксизму. Почему сегодня важно об этом говорить?
Возвращение капитализма в России автоматически возвращает и проблематику классовой борьбы. Да и марксизм становится вновь актуальным. В России – в особенности, ведь у нас функционирует тот самый дикий капитализм, описанный Марксом. Сейчас уже вроде никто в России не говорит о том, что у нас так называемое постиндустриальное общество. Скорее, доиндустриальное. Так что сейчас важность этой темы чрезвычайная, но и сложность очень большая. Ведь необходимо не просто начать говорить, но и забыть, как об этом говорили при советской власти. Потому что при советской власти подобное говорение было исключительно ироническим. Этот момент в фильме отражен. Люди как бы очень неуверенно говорят на эти темы. Некоторые понимают это как плохую игру актеров. Но, возможно, именно эта «плохая» игра – самое адекватное отражение нашего состояния.
Но для кого этот фильм? Креативный класс, который смотрит умное кино, вроде бы не очень заинтересован в марксизме, а простые рабочие вряд ли его посмотрят. Хотелось бы понять, кто зритель этого фильма и зачем.
Фильм (любой) рассчитан на массовую аудиторию. Даже так называемое «умное» кино (просто умники сетуют, что их не так много, как хотелось бы). Мой фильм в том числе (если не в первую очередь) для рабочих. Почему они его не посмотрят? Это только техническая проблема полного разгрома бывшего советского проката. Но я постоянно езжу в разные города и показываю этот фильм в различных именно рабочих аудиториях (которые собирают как раз те самые независимые профсоюзы). Везде, надо сказать, фильм идет на ура. Иногда сетуют, что трагический финал.
Кстати, о финале. Можете пояснить его символику? Его можно интерпретировать по-разному, и хотелось бы услышать, почему классовая борьба в фильме приводит к озлобленному взаимному удушению рабочего и капиталиста?
Классовая борьба – это кровь. Не стоит на этот счет иметь иллюзий. Капиталист потому и капиталист, что готов ради своего статуса (власти) на убийство. В чем была сила Ельцина? В том, что он смог расстрелять парламент. Это главное достижение Ельцина. Я не шучу. Не в том смысле, что я за этот расстрел, а в том, что это было первое действительно властное действие.
То есть кровавый финал стоит рассматривать как важный решительный элемент победы над капитализмом, а не как человеческую трагедию?
Нет никакой победы. И, конечно, есть человеческая трагедия. Название фильма «За Маркса…» именно потому, что в фильме нет никакого Маркса. Герои не понимают, с чем на самом деле они столкнулись. А Маркса предстоит нам всем заново открыть, что значит избавится от иллюзий и взять свою жизнь в свои руки.
Я знаю, что в процессе съемок вы много общались с реальными рабочими, о которых и фильм. Насколько повседневность настоящего завода близка/далека от показанной вами, и легко ли было находить общий язык с рабочими?
Есть разные заводы. И разные рабочие. Некоторые зрители из так называемого «креативного класса» удивляются, почему рабочие не сквернословят и не пьют водку. Но знаете, высокотехнологичное производство (даже обычная литейка) не способствует пьянству. Этот взгляд на рабочих из литературы, из Горького, к реальности не имеет никакого отношения. А общий язык находить с рабочими очень тяжело. Без помощи активистов профсоюза, боюсь, это было бы просто невозможно. Кстати, активисты профсоюза и матом не ругаются и фильмы «новой волны» смотрят. Это все не придумано.

Если рабочие не ругаются матом, смотрят фильмы «новой волны» и говорят о брехтовском и голливудском подходах к кино (как у вас в фильме), то почему вам было тяжело наладить с ними общий язык? В чем противопоставление и откуда оно?
Не рабочие смотрят, а активисты профсоюза. На счет различия между Брехтом и Голливудом – не знаю, не уверена, это уже мое развитие темы. А наладить общий язык тяжело, потому что рабочие воспринимают себя как замкнутую группу. И в глубине очень озлоблены. Это озлобление пока не имеет своих форм.
Вы считаете, нас ждет новая социалистическая революция?
Нет. Будет бунт. Бессмысленный и беспощадный. Для революции партия нужна. А ее нет и не предвидится. Кроме того, на мой взгляд, Россия – последняя в очереди на социалистическую революцию.
Да? А современные коммунисты, КПРФ и т.д., значит, не репрезентуют идею классовой борьбы и интересы рабочих? И почему Россия – последняя на очереди? Можете эту мысль пояснить?
КПРФ – это советские деграданты. Они сами не понимают, куда попали. И навыков у них нет, кроме бюрократической возни. А последняя Россия в списке на социалистическую революцию, потому что для социалистической революции необходимы условия. В каком-то смысле революция уже состоялась (в 1917 году). Главное, что сделала эта революция – она доказала, что частная собственность – не естественное состояние, могут быть и другие формы собственности и по-другому организованная жизнь. Сейчас либералы как заклинание твердят, что надо обеспечить неприкосновенность частной собственности. Но это невозможно. Один раз отмененная она уже никогда не будет иметь статус неприкосновенной. И, честно говоря, когда я слушаю их причитания, я в недоумении от их наивности.
Вы несколько раз достаточно прохладно отозвались о «креативном классе» и либералах. Но ведь протестное движение 2012 года, по сути, предлагает, как и вы в «За Маркса..», бороться с коррумпированными властями с помощью гражданских инициатив – своеобразных независимых профсоюзов. Чем вас не устраивает новая оппозиция?
Новая оппозиция не устраивает своей невнятностью. По сути, они ничем не отличаются от путинского клана. Но хочется верить, что и лидеры сменятся, и внятность появится. Но пока что-то не очень получается. Гражданские инициативы – это замечательно, конечно, но самое главное – это иметь контакт с большинством. А для того, чтобы его иметь, необходимо для начала хотя бы не смотреть на это самое «путинское» большинство с презрением. И критически смотреть надо на жизнь. А не заменять одних ложных кумиров на других. Сначала Ельцин – герой, потом Ходорковский – мученик. Все это очень инфантильно. Не люди определяют форму, а идеи. Идеи в дефиците.
Если сравнивать «За Маркса…» с «Зеленым слоником», то становится очевидно, что ваш творческий метод сильно изменился. Оба фильма, на мой взгляд, в некотором смысле про насилие и отчаяние. Только «Зеленый слоник» про упадок армии в ельцинскую эпоху и выполнен в жесткой трэш-эстетике, а «За Маркса…» – без трэша и откровенной жестокости. Современная ситуация с капитализмом требует иного отражения, чем, например, развал армии при Ельцине?
Строго говоря, «Зеленый слоник» не в трэш-эстетике. Трэш-эстетика – это плохо сделанное (иногда намеренно) жанровое кино. «Зеленый слоник» вне жанрового кино. Это, скорее, эстетика акционизма. В 90-е годы в России именно акционизм был самым инновативным художественным явлением. Кстати, в «Слонике» снимался Осмоловский – основатель этой новой волны акционизма 90-х. Современная ситуация приобрела некоторые формы (пока еще не очень явные), потому возможно более конвенциональное высказывание. Ельцинский же период – абсолютно бесформенный, потому и «Слоник» имеет размытую форму безумия. Мне, честно говоря, его пересматривать очень тяжело.
Однако в интернете «Зеленый слоник» имеет какую-то странную популярность. Как думаете, почему? Вам это нравится?
Да, фан-клубы по всей России. Клипы монтируют со словами из «Слоника». Даже компьютерную игру сделали. Недавно в Москву съезжались фаны и в каком-то клубе повторяли все «упражнения» издевающихся друг над другом офицеров. Я не знаю, как к этому относится. Дело давнее. Я другими проблемами живу.
Владислав Моисеев, «Русский репортер»
Анатолий Осмоловский: Любое прямое высказывание воспринимается сегодня как стёб

«За Маркса…» Светланы Басковой с Владимиром Епифанцевым в главной роли – пожалуй, самая необычная российская картина последнего времени, рассказывающая о независимом профсоюзе. Социальное кино у нас почти не снимают. Светлана Баскова, а она - директор института современного искусства и критики БАЗА, прежде снимала видеофильмы («Зеленый слоник»). Теперь, подобно британскому классику Кену Лоучу, взялась за проблемы современного рабочего класса. Это независимый проект с более чем скромным бюджетом, сделанный на средства авторов. Фильм основан на реальных событиях и повествует о русском характере, в котором чудным образом уживаются жестокость и благодушие. Рабочие в этом фильме рассуждают о фильмах Годара, письмах Белинского из Зальцбурга, «Мертвых душах» Гоголя. На первый взгляд может показаться, что все это стёб. Сама Баскова в ответ на такие предположения удивляется:
Странно, что кто-то видит в этом стёб. Все натурально и прямо, без двойного кодирования. Годар занимался этими проблемами, вот наши герои и смотрят его фильмы, конспектируют высказывания, чтобы потом разъяснять молодежи. В течение года мы проводили исследования, ездили по городам, где есть независимые профсоюзы. В Липецке вышли к рабочим, выставили им водку, наивно полагая, что так легко можно войти в контакт. Оскорбившись за водку, они заставили нас стереть все то, что мы сняли на их предприятии, почувствовали, что мы не свои, чуть не побили. Побывав в Тольятти и других городах, я убедилась, как трудно создать профсоюз в моногородах. Руководители предприятий часто не выходят к тем, кто выступает за свои права на митингах, а при приеме на работу заставляют писать заявление об увольнении без даты.
Один из продюсеров проекта художник и издатель Анатолий Осмоловский рассказал, что хорошо знает рабочую среду: «Это не опустившиеся алкоголики, как многие думают, которые непременно должны засосать бутылку портвейна. Хотя и такое бывает. Я работал слесарем на заводе, и мой наставник обсуждал Борхеса. Именно от него я узнал, что такое постмодернизм. Разговоры про стёб в связи с нашим фильмом возникают потому, что картина попала в контекст, в котором ей нет места. Любое прямое высказывание воспринимается сегодня как стёб».

Светлана Хохрякова, Московский комсомолец