Виктор Матизен, "НИ"

Огню мороз не помеха

В Ханты-Мансийске две судейские команды поменялись принципами

Вопреки фестивальной традиции на XI международном кинофестивале дебютов «Дух огня» жюри критики наградило «традиционные» картины, а главное жюри – «инновационные». Иначе говоря, в первом случае отметили социальное содержание, во втором – кинематографическую форму.

Вместо обычных девяти дней фестиваль занял всего семь (экономия!), и это пошло ему на пользу – программа избавилась от картин, включенных в нее, что называется, «до кучи», и обрела спортивную форму – соответствующую, кстати, направленности ретроспектив, посвященных грядущей сочинской олимпиаде. Хорошо бы еще развести по времени международный и отечественный конкурсы, да предоставить желающим гостям возможность смотреть кино, не выходя из отеля «Югорская долина», оборудованного всем необходимым для работы и отдыха. Тем более, что базовые просмотровые залы от этого не опустеют: за десять лет своего горения «Дух оня» сформировал или, как говорят в киношной среде, прикормил местную публику, которая до этого подсела на голливудские картины, а теперь охотно посещает и прочие – в том числе отечественные. Благо, учащимся билеты на фестивальные просмотры попросту раздают в школах, чем помогают кинообразованию больше, чем сможет способствовать пресловутый курс «100 фильмов» - даже если его насильственно вобьют в учебную программу.

Любопытно, что на складывание конкурсных программ оказали подспудное влияние цифровые соотношения. Так, в национальном состязании сошлась дюжина картин, в международном – десятка, причем числа 12 и 10 образуют название открывающего отечественный список фильма «1210» Арсения Гончукова, тогда как на пятом месте того же перечня стоит «Десятка» Владимира Козлова, а на десятом – «Пять звезд» Владимира Яковлева. Вот и не верь после этого в числовую мистику. К слову, составление и интерпретация частотного списка чисел, фигурирующих в названиях фильмов и книг – материал для доброкачественной диссертации, не в пример тем, что были защищены (от науки) многими нынешними министрами, депутатами и губернаторами, обзаведшимися учеными степенями, не приложив к этому никакого труда, кроме чужого.  

Стоит отметить значительное жанрово-тематическое разнообразие российского конкурса, в котором собрались социальные («1210», «10») драмы и лирические («Все просто» Софьи Карпуниной) драмы, эксцентрические («Доктор» Владимира Панкова), драматические («5звезд» Вячеслава Яковлева) и ностальгические («Частное пионерское» Владимира Карпиловского, приз зрительских симпатий) комедии, триллер («Звено» Романа Романовского), шпионское кино («Шпион» Алексея Андрианова) и даже фильм-воспоминание («Все ушли» Георгия Параджанова, золотой приз жюри «Цветы таежной надежды»), зачастую снятые без участия государства. Возвращаясь к "числовым" лентам, «1210» - это тысяча двести десять рублей пенсионной добавки, за которую бьется ветеран войны, натыкаясь на стену равнодушия и от отчаяния решаясь на страшный поступок, «10» - приперченная естественной, хотя и ненормативной лексикой история бессмысленной жизни молодого форварда, вынужденного из-за травмы оставить футбол и вернуться в родной городишко, «5 звезд» - разборки пяти женщин в дамской комнате элитного ресторана с бенефисными ролями Елены Яковлевой и Татьяны Лютаевой.

В международном конкурсе преобладали бытовые драмы хорошего качества, но, что называется, без полета, которых много на любом приличном европейском фестивале авторского кино. Такие, как картина Рамы Бурштейн «Заполняя пустоту», где ортодоксальная хасидская семья хочет выдать младшую дочь Ширу за овдовевшего мужа старшей, хотя Шире нравится другой мужчина. Под стать этой израильской ленте австрийская «Вторая жена» («Кума» с ударением на «у») Умута Дага, где речь идет о живущей в Вене ортодоксальной, но уже курдской семье, куда старая жена приглашает молодую, которая после смерти их обоюдного мужа заводит роман со своим сослуживцем, попирая тем самым исламские традиции - за что нонконформистски настроенные относительно древних брачных обычаев критики и присудили «Куме» приз с каламбурной формулировкой «За акКУМУляцию драматургического напряжения с прорывом в жизнь». Каламбур, но в названии, встречается и в украино-германо-сербской «Истальгии» (от слова «East») Дарьи Онищенко, где монтажная вязь соединяет несколько эмигрантских и «аборигенских» историй, герои которых несчастливы каждый по своему. Присуждая ей свой приз «Мамонт» (взамен традиционного «Слона»), критики и тут обыграли новое словечко, сочинив формулировку «За истальгическое исследование восточно-славянской души с позиций западно-европейского кинематографа».

Что же касается интернационального жюри во главе с китайским режиссером Се Феем, то оно снайперски наградило специальным и главным призами два наиболее оригинальных (но не самых, повторюсь, содержательных) фильма международной программы – «Море» Александры Стреляной, в которой живописный, хотя и пустоватый игровой сюжет перемежается с нарочито угловатыми документальными съемками, когда персонажи так долго мнутся перед камерой, что это становится художественным приемом, и франко-испанскую «Белоснежку» Пабло Бергера, изысканно стилизованную под немое кино мелодраму о юной тореадорке, ее парализованном папе и ужасно страшной мачехе с ядовитым яблочком, словно бы взятой напрокат у русско-арапского поэта А.С.Пушкина.

Не обошлось на фестивале и без круглого (точнее, многоугольного) стола, посвященного мерам самообороны национального кино от голливудского нашествия – стола, в котором главным углом стал китайский, поскольку в центре внимания оказался упомятутый выше Се Фей, слегка путавшийся в миллионах зрителей, миллиардах долларов и биллионах юаней, пугавший слушателей партийной цензурой и одновременно ублажавший их квотами на ввоз чужеземных кинотоваров: на Востоке одного без другого не бывает. Однако успели поделиться своими соображениями и представители других стран, как то Южной Кореи, Италии и России, из выступлений которых явствовало, что лучше всего французский опыт, да вот перенять его без посторонних извращений невозможно. Так что самый легко реализуемый проект конкурентного сосуществования национального кино с иностранным в одной прокатной нише предложил Владимир Хотиненко – единовременно запустить в производство 100 начинающих российских кинорежиссеров в надежде, что они-то и найдут путь к сердцам и кошелькам своих ровесников, ныне составляющих львиную долю посетителей кинотеатров. Что было бы куда продуктивнее неосуществимой затеи с вколачиванием в детские головы 100 фильмов, в большинстве своем интересных только киноведам и кинокритикам.