Квентину Тарантино - 50 (weekend.ria.ru)

Его имя - синоним всей дерзости кино. Черный юмор и литры крови, искрометные диалоги и отборная брань, аллюзии и сюжетные головоломки – его фирменный стиль. Оценить "адский треш" от Тарантино обязательно для каждого уважающего себя киномана, даже если он – барышня в платьице, закрывающая глаза при виде отрезанного уха или вырезанной на лбу свастики. В честь 50-летия режиссера проект Weekend РИА Новости решил на время отложить дробовик и расчленить... формулу успеха "по Тарантино" на составляющие.

1. Полюбить кино
"Любите ли вы кино так, как люблю его я?", - с полным правом может спросить Квентин Тарантино у любого из своих коллег, и неизвестно, кто из них сможет достойно ответить на этот вопрос. На сегодняшний день доподлинно известно, что лишь Тарантино "готов отдать за него свою жизнь". Даже если разбудить Квентина ночью, он выдаст развернутую рецензию по любому фильму, взятому наугад, и дополнит списком своих любимых творений, а каждая из его лент пестрит киноцитатами похлеще иной энциклопедии.
Эта страсть настигла Квентина еще в детстве: часы напролет малыш Тарантино проводил в кинотеатрах, где вместо диснеевских мультфильмов выбирал триллер "Избавление" с Джоном Войтом и Бертом Рейнольдсом. Родители – Конни МакХью, ставшая матерью в 16 лет, и отчим Курт - увлечению не препятствовали. Школу Квентин бросил в 16 лет – кроме истории, предмета, напоминавшего обожаемый вид искусства, ему там было нечему научиться.

Вопреки голливудскому стандарту Квентин никогда не работал официантом: все его заработки – начиная от работы билетером в порно-кинотеатре и заканчивая режиссурой – так или иначе были связаны с кино. В 22 года Тарантино устроился на работу в пункт видеопроката на Манхэттен-Бич – райское место, где владельцем был заядлый киноман Ланс Лоусон. Там, среди полок с видеокассетами, Тарантино познакомился с Роджером Эвери, соавтором своего первого сценария. Они сутками смотрели и обсуждали фильмы, давали советы клиентам, и не было вопроса, на который Тарантино не мог (и не может сейчас) дать ответ.
"В первую очередь и главным образом я фанатик кино, - признает он. - Я всегда мечтал делать кино, быть частью этого мира. У меня богатейший зрительский багаж: от Николаса Рэя до Брайана Де Пальмы, от Терри Гиллиама до Серджо Леоне, от Марио Бавы до Жан-Люка Годара и Жан-Пьера Мельвиля, включая даже Эрика Ромера".
Актер Майкл Фассбендер, например, поражен знаниями режиссера: "Тарантино — человек, который питается фильмами, дышит фильмами и существует благодаря фильмам. Это может быть все что угодно, даже шведская х**** из 1963-го, но ты притаскиваешь ему этот фильм, и он говорит: "Да, старик, конечно, смотрел".  

2.    Презреть границы дозволенного
Шок – это по-нашему, считает режиссер, обожающий эффектно "мочить в сортире" своих прекрасных персонажей и шутить на темы холокоста и расизма. Если много крови и смешно до слез – значит, снимал Тарантино (или братья Коэны). Но если крови тонна, но не смешно вовсе – вероятно, очередная попытка снять "под Тарантино" кому-то не удалась. "Подражать тоже надо с умом, - учит мастер, - не надо считать, что ты и есть Тарантино, если оторвал кому-то на экране голову и всунул красивой девчонке под юбку два пистолета. Фильм, мать его, должен нести смысловую нагрузку - и озадачивать".
"Ваши чувства – мой оркестр", самодовольно утверждает Тарантино, привыкший держать зрителя в напряжении: никогда не поймешь, в какой момент гэг обернется кровавым убийством.
"Конечно, "Убить Билла" - фильм о насилии, - говорит он. – Но ведь это стиль Тарантино-фильма. – Тебе же не приходит в голову прийти к чувакам из "Металлики" и попросить ублюдков сделать музыку потише".
При  этом насилие в фильмах Тарантино – не ради насилия. По мнению режиссера, его стоит воспринимать как художественную особенность, как, к примеру, шутки в комедии, или песни в мюзикле, но никак не руководство к действию.
"Что если школьник посмотрит "Убить Билла", а потом пойдет кромсать одноклассников на мелкие кусочки? Знаете, я все же рискну! Фильмы о насилии не превращают детей в жестоких людей, максимум – в режиссеров-садистов".
Обилие жестоких сцен – не единственный шокирующий прием, который использует Тарантино. В его арсенале также отборный мат, которым автор щедро снабжает диалоги  (в "Криминальном чтиве слово "f***" произносится 271 раз, в "Бешеных псах" - 252 раза),  а также скользкие темы, например, расизм (слово "ниггер" в сумме легко может соперничать с вышеназванным чемпионом), заявленный в каждой ленте и ярче всего в последней – "Джанго освобожденном".
"Не чувствую никакой "белой вины" и не боюсь вляпаться в расовые противоречия. Я выше всего этого. Я никогда не беспокоился, что обо мне могут подумать, потому что искренний человек всегда узнает искреннего человека. Нормальные люди всегда меня поймут. А люди, которые сами полны ненависти и хотят всех подловить, будут спускать на меня всех собак. Другими словами, если у тебя проблемы с моими фильмами, значит, ты расист. Буквально. Я действительно так думаю".

3. Снять "Криминальное чтиво"
В Сети ходит легенда, что однажды "острый" вопрос журналиста: "Квентин, вам не кажется, что вы не сняли ничего лучше "Криминального чтива"?" режиссер парировал более чем достойно: "А кто снял?"
Фильм, считающийся сейчас классикой, занимающий четвертое место в списке лучших фильмов всех времен на IMDb, родился после амстердамского трипа режиссера. Эта поездка, отшельничество без телефона, стала для Квентина возможной благодаря неожиданному коммерческому успеху "Бешеных псов", заработавших за первую неделю показов больше 100 000 фунтов стерлингов только в Лондоне. Уже тогда за несколько месяцев из "чудака из видеопроката" он превратился в "бога кино", о котором Independent писала: "Со времен "Гражданина Кейна" (фильм Орсона Уэллса 1941 года – прим. ред.) ни один человек не возникал так из относительной безвестности, чтобы дать искусству кинематографа новое имя".
Актерская компания в "Криминальном чтиве" навсегда приобрела статус "выше некуда" - муза Тарантино Ума Турман, Джон Траволта, которого в Голливуде хотели было списать со счетов, а также Сэмюэль Л. Джексон, Аманда Пламмер, Харви Кейтель и Тим Рот, под которых Квентин специально писал сценарий.

После "Криминального чтива", взявшего "Оскар" за сценарий и "Золотую пальмовую ветвь" за режиссуру, не только актеры, но и сам Тарантино получил карт-бланш, которым умело воспользовался. "Мне это (победа в Канне – прим. ред.) было нужно для того, чтобы утереть нос всем тем, кто отказывался иметь со мной дело, потому что в моих фильмах слишком много жестокости", — признавался потом режиссер.
Культовый твист Траволты и Турман, разобранные на цитаты сцены, культурные коды и головоломки (например, что находится в чемоданчике у Марселлуса Уоллеса?), незабываемый саундтрек... Фильм должен был стать для Тарантино непреодолимой планкой, если бы ему было не плевать на чужие мнения. "От меня ждут еще четырех "чтив", одно другого "криминальней", - жаловался Квентин Тарантино в разговоре с Линн Хиршберг в 2005 году. - Но с какой стати интересный фильм обязательно должен быть только таким и никак не иным?"

4. Создать собственную вселенную
В своих фильмах Тарантино создает собственный мир, в котором яркие характеры персонажей уживаются с кинематографическими аллюзиями: никогда не знаешь, из какого угла выскочит Годар, Хичкок или обожаемый им Серджо Леоне. Эта мифология объединяет все ленты Тарантино: вот садист Вик Вега из "Бешеных псов" оказывается братом героя Траволты из "Криминального чтива", Братья Гекко ("От заката до рассвета") упоминаются в шоу "Маньяки Америки" ("Прирожденные убийцы"Оливера Стоуна, для которых Тарантино написал сценарий). А из окна гостиницы в "Четырех комнатах" видно вывеску бара "У Джека-Кролика", в котором танцуют Мия Уоллес и Винсент Вега ("Криминальное чтиво").

"Мне всегда казалось, что я располагаюсь в двух универсумах. Есть нормальная вселенная Квентина, в которой для меня сосредоточено все удовольствие "кино-кино", но которая гораздо реальнее реальной жизни. Берешь весь смак жанрового кино, добавляешь специи реальной жизни, причем не так, как принято по правилам, и получаешь кайф. <…> Это мир, в котором разворачивается действие "Бешеных псов", "Криминального чтива" и сценария, который я написал к "Настоящей любви". А еще у меня есть другая вселенная. Тут уже ничего нет от реальной жизни, тут все про кино. Эта вселенная реально существует только на экране, проецируется на экран. "Убить Билла" — первый фильм, который я режиссировал внутри этой вселенной, но мои сценарии к "Прирожденным убийцам" и "От заката до рассвета" тоже существуют в этом универсуме. Как бы поточнее описать различия между этими двумя вселенными… Когда персонажи "Настоящей любви", или "Бешеных псов", или "Криминального чтива" идут в кино, они смотрят как раз такие фильмы".

5. Вложить частичку личного
В каждом из фильмов Тарантино, если постараться, можно разглядеть его самого. И не только в качестве актера, хотя он часто оказывается по другую сторону камеры (Мистер Коричневый в "Бешеных псах", психопат-садист Ричард Гекко в фильме Роберта Родригеса "От заката до рассвета" — по сценарию Тарантино).
Из его знаменитых диалогов, не оставляющих места для скуки, можно по крупицам собрать этапы "большого пути" самого режиссера. Вот, например, позиция мистера Розового (Стив Бушеми) по поводу чаевых, вызвавшая оживленную дискуссию в "Бешеных псах", долгое время была близка самому режиссеру.
"Да, я абсолютно верил всей этой чуши. Больше не верю, потому что сейчас могу позволить себе давать чаевые, но все зависело от того, когда я получал минимальную зарплату и они получали минимальную зарплату, и мне никто не давал чаевых. <…> Моим друзьям, то есть тем друзьям, которые знают меня уже давно, целую вечность, для них это самая неприятная сцена по двум причинам. Одна — это им надоело. Они слышали, как я говорю эту чушь, знаете, миллион раз. Вторая — им просто ненавистен тот факт, что последнее слово осталось за мной".
Или та самая поездка в Амстердам, впечатления от которой Тарантино вложил в уста Винсента Веги, рассуждающего о европейском фаст-фуде.
Еще пример – нелепый арест одного из героев "криминального анекдота" в исполнении Тима Рота – мистера Оранжевого, пытающегося произвести правильное впечатление на гангстеров. Сам Тарантино в бытность работы в кинопрокате по рассеянности набрал штрафов на 3000 долларов за нарушение правил движения и парковки.
"Все, что случается со мной, даже если это никак не связано с тем, что я делаю, неизбежно проникнет в сцены, которые я снимаю, потому что я хочу, чтобы сердца моих героев бились по-настоящему. Если вы действительно знаете меня, вы удивитесь, как много мои фильмы рассказывают обо мне".

6.  Быть эгоистом
Квентин Тарантино утверждает, что снимает только такое кино, которое хочет смотреть сам – стильное, жанровое, от самурайских фильмов до спагетти-вестернов. Он не желает потакать фанатам "Чтива" и "Бешеных псов", требующим "продолжения банкета", принципиально не гонится за количеством и игнорирует обвинения в неполиткорректности  - может себе позволить. Например, в 1997 году он снял "Джеки Браун", экранизацию своего любимого романа "Ромовый пунш" Элмора Леонарда с кинозвездой 70-х Пэм Гриер, которая не была похожа ни на одну из его предыдущих работ.
"Я не собираюсь снимать чистенькое, дистиллированное кино только для того, чтобы кому-то угодить. Это мое кино, и вы вправе любить его или не любить".
Сценарий, доведенный до совершенства в течение нескольких лет, и весь съемочный процесс должен быть в его руках. Квентин не из тех режиссеров, которые дают актерам полную свободу самовыражения на площадке.
Стив Бушеми, один из любимых актеров Тарантино, рассказывал в интервью Esquire: "Тарантино и Коэны очень похожи. Они охотно выслушают вас, кивнут и сделают так, что каждому на площадке будет казаться, что он тоже принимает участие в создании фильма. Но потом они все равно сделают все по-своему".
Квентин также  признается, что в восторге от себя самого в качестве сценариста. "Для меня сценарий - не полуфабрикат, а законченное литературное произведение. Мне нравится включать сцены, которые я не собираюсь снимать, но с ними текст интереснее".

7. Продать самого себя
Безусловно, Квентин Тарантино – один из главных enfant terrible современного кино, которому прощается многое. Но не стоит думать, что Квентин – асоциальный чудак, зацикленный на собственном внутреннем мире. Свой имидж он просчитывал с самого начала и целенаправленно потакал масс-медиа, охочим до провокаций.
"В общих чертах это так, — соглашается режиссер. — Я имею в виду, что никогда не играл роль режиссера-новичка. Конечно, у меня были сомнения и все такое, но в основном я прекрасно знаю, как должна развиваться моя карьера и чем она должна отличаться от карьеры других режиссеров".
Как и все прочие этапы производства продукта под брендом "Тарантино", продвижение своих фильмов Квентин тоже взял в свои руки. После выхода каждого из них режиссер собирает чемоданы и отправляется в длительное турне по городам и весям, престижным кинофестивалям, где представляет фильмы, раздает интервью, очаровательно улыбается и может даже станцевать на красной дорожке. Вовсе не Теренс Малик, согласитесь.
"Он отлично сам себя представляет, — говорит Филип Томас, автор журналов "Empire" и "Premiere". — Он полмира объехал, давая интервью по поводу "Псов", и критики сходили с ума еще до того, как фильм вышел на экраны. Он прекрасно дает интервью, владеет словом, на большинство вещей у него собственный взгляд, он — идеальная нажива для журналистов".
Даже провал с точки зрения многих (но не самого Тарантино) фильма "Джеки Браун", по мнению журналистов – всего лишь часть плана. "От Тарантино уже не ждали многого, писала пресса. - Если бы "Джеки Браун" появился во времена "квентиномании", все были бы разочарованы. Но сегодня, когда публика готова сбросить Тарантино со счетов либо как умственно дефективное лицо, проявляющее незаурядные способности в ограниченной области, либо как полного идиота, — "Джеки Браун" выглядит вполне приличной работой. Это может быть и мудрым шагом в карьере — создать фильм, не такой сильный, чтобы задеть врагов, но достаточно хороший, чтобы никто не мог отрицать наличие таланта".
Надо сказать, что от скромности Квентин не страдал никогда: "Я был морально готов к успеху. В том, что я создал, есть смысл, и мое имя останется в истории кино. Я всегда полагал, что у меня есть все для того, чтобы прославиться <…> Однако это произошло за такой короткий промежуток времени, что стало полной неожиданностью для меня самого. Я превратился в имя прилагательное раньше, чем предполагал".

Подготовила Елена Костомарова
http://weekend.ria.ru/cinema/20130327/811305994.html#ixzz2OubuuIEE