Последний оппонент советского реванша

Олег Кашин ("Сеанс")

Поклонники Данилы Козловского наверняка не согласятся, но все же это слишком бросается в глаза: «Легенда № 17» — фильм про Анатолия Тарасова, и главную роль в нем исполняет Олег Меньшиков. Я не уверен, что так и было задумано; сценарий-то как раз про Харламова, в фильме есть даже его испанское детство, да и сам Козловский играет, как никогда еще не играл, но все равно фильм почему-то устроен так, что действие в нем происходит от Меньшикова до Меньшикова. Даже во время первого (остальных в фильме нет) матча Суперсерии, на который Тарасов, как известно, не поехал, Меньшиков все равно главный. Совсем как Энтони Хопкинс в недавнем Хичкоке дирижировал эмоциями зрителей перед закрытыми дверями зала. Тарасову нервы не позволяют смотреть матч по телевизору, он ходит по темной растаявшей хоккейной площадке во дворе, водит прутиком по обнажившемуся асфальту, и клюшки его воспитанников по другую сторону Атлантики повторяют движения этого прутика. Самый, наверное, трогательный момент «Легенды».

В фильмографии Меньшикова «Легенду» надо ставить, конечно, через запятую со «Статским советником», в котором Козловским был как раз он, формально главный герой, затоптанный второстепенным Пожарским в исполнении Никиты Михалкова. В «Легенде» Михалков — только за кадром, один из трех (вместе с Антоном Златопольским и Леонидом Верещагиным) титульных продюсеров, и теперь Меньшикову не мешает никто. Он с удовольствием отыгрывается за свое унижение в экранизации Акунина. Харламов в «Легенде» — просто Харламов, великий хоккеист, каким ему и положено быть, все ровно. А Тарасов... Его в фильме много прежде всего потому, что он разный. То добрый и мудрый отец, то жестокий, до садизма, авторитарный начальник и самодур, то внезапно почти диссидент, бросающий вызов самому Брежневу, то — коронованная особа в изгнании, выключающая телевизор после первых минут матча, о котором он мечтал всю свою тренерскую жизнь.

Линия Тарасова в «Легенде» — это и явный идеологический посыл (в Харламове идеологии нет никакой: играет себе и играет, как и положено гению). Понимая, что зацикливаться на Путине нехорошо, я не рискну утверждать, что образ Тарасова в фильме — это гимн авторитарному стилю управления, когда лидер всегда знает лучше, что нужно делать, и спрашивать его ни о чем не надо, поймете потом. Я действительно склонен видеть в этом прямые намеки на текущую российскую политику, но не достиг пока стадии, когда уже нельзя предположить, что ничего такого здесь нет, показалось, меньше надо новости смотреть.

Что точно не показалось, касается отношений Тарасова с властью; здесь и догадок строить не надо, все говорится открытым текстом. Главный подонок в «Легенде» — чиновник ЦК Балашов, которого играет Владимир Меньшов, и который весь фильм плетет интриги против Тарасова, добиваясь в конце концов того, что воспитанную Тарасовым сборную на игры Суперсерии везет Бобров.

Через любые две точки, как известно, всегда можно провести прямую. Через три точки и более прямую провести можно с бесконечно более низкой вероятностью, и если нам это удается, то это значит, что точки и так лежали на одной прямой, а нам оставалось только взять в руки линейку. Политическая составляющая «Легенды» была бы просто частным случаем осмысления советской истории постсоветским коммерческим кино, если бы мы не видели других фильмов о советских временах.

Первым приходит в голову, конечно, «Высоцкий. Спасибо, что живой», тем более что в кинематографическом соревновании двух российских государственных телеканалов оба фильма — «Высоцкий» и «Легенда», стоит считать флагманскими (забавно, кстати: в рецензии на «Высоцкого» Юрий Сапрыкин писал, что позднесоветская история богата потенциальными сюжетами блокбастеров, взять хотя бы хоккейную Суперсерию; я даже спросил сейчас Сапрыкина, знал ли он полтора года назад о «Легенде» — говорит, не знал). У Высоцкого, конечно, тоже был свой Тарасов — Любимов, а играл его, кстати, Меньшов (как все же мал российский Голливуд), — но в окончательной версии фильма никакого Любимова нет, продюсеры решили от него почему-то избавиться. Но даже несмотря на это фильм безумно похож на «Легенду». То же время, такой же народный герой и такой же центральный конфликт с той же самой властью: в «Высоцком» народному герою противостоят злокозненные чекисты, которых он в финале побеждает одной лишь силой своего народнo-геройского таланта. Совсем как Харламов в «Легенде».

Этот сюжет — одиночка-харизматик против тупой и бесчеловечной системы — повторяется во всех мейнстримовых фильмах последних лет, если действие таких фильмов происходит в советские годы. Так было в «Девятой роте», так было в «Ликвидации», так было, между прочим, в «Предстоянии» и «Цитадели» — удивительно, но все точки расположились на одной линии, через них можно провести прямую, хотя по всем признакам, такой прямой быть как раз не должно. Воззрения и Михалкова, и Бондарчука, и телевизионных начальников общеизвестны, никакой антисоветчины в их внекинематографических речах никто никогда не слышал. Напротив, все они демонстративно лояльны нынешнему режиму, который год эксплуатирующему советский стиль в политике и в культуре. Но стоит только оказаться на съемочной площадке, как все советские ценности растворяются в воздухе, и в каждом новом блокбастере звучит невозможная сейчас на трибунах и в теленовостях и при этом вполне правдивая мысль: все хорошее, что у нас было в советские годы, происходило исключительно вопреки коммунистической власти, что при Сталине, что при Брежневе. Современный российский киномейнстрим проводит эту мысль так последовательно, что это не может не восхищать. Кажется, кино сегодня превратилось в главного оппонента нашей бархатной ресоветизации. Когда в новостях показывают Путина, возрождающего звание «героя труда», не ждите возражений в следующем сюжете. Выключите телевизор, сходите на новый фильм про Харламова и посмотрите, как отвратителен обвешанный этими звездами Брежнев в генсековской ложе ледового дворца ЦСКА, и как прекрасен Тарасов, в знак протеста посреди матча уводящий с площадки свою команду.

Через сколько-нибудь десятилетий, когда в стране все изменится, и уже не нужно будет хранить нынешние секреты, я обязательно разыщу постаревшего Антона Златопольского и спрошу его, как ему удавалось одновременно продюсировать советские новости на «России-1» и антисоветское кино. Как он смог, как он выдержал?