Иранец во главе жюри, Гармаш как медийный персонаж и тайна неуспеха "Войны и мира" Источник : МК

Кирилл Разлогов: «Я давал зарок не брать больше двух отечественных картин в конкурс ММКФ, но сам его нарушил»

35-й Московский международный кинофестиваль пройдет с 20 по 29 июня. Откроет его картина «Война миров Z» Марка Форстера о глобальном заражении, которое может грозить человечеству, если ничего не предпринять. Представит фильм исполнитель главной роли Брэд Питт. "МК" узнал подробности грядущего кинофорума из первых рук.
кирилл разлогов ммкф сергей гармаш
Фото: Наталья Бантле

В основном конкурсе заявлены: «Портовые ребята» испанского режиссера Альберто Мораиса, «Частица» Эрдема Тепегёза из Турции, «Беспредел» Арчила Кавтарадзе из Грузии, японская лента «Долина прощаний» Тацуси Оомори и другие.

Представят документальную программу, посвященную Олимпийским играм разных лет, ретроспективу к 70-летию Сталинградской битвы. 10 из 19 картин итальянского классика Бернардо Бертолуччи войдут в программу «Почти весь Бертолуччи», как и фильм «Электрический стул» о самом мастере, прикованном к инвалидной коляске. Программа «Коста Гаврас. Сопротивление» посвящена творчеству 80-летнего французского мэтра, в нее вошел и провокационный «финансовый триллер» «Капитал». Особая гордость составителей программ – фильмы с участием Брюса Ли, привезенные из Гонконга. Покажут ретроспективу швейцарского режиссера Урсулы Майер, которая войдет в состав жюри. Жюри документального конкурса возглавит кинорежиссер Сергей Дворцевой, автор не только неигровых картин «Счастье», «В темноте», «Хлебный день», но и игрового «Тюльпана», отмеченного призом конкурса «Особый взгляд» в Каннах в 2008 году.

Вот что рассказал нам программный директор ММКФ Кирилл Разлогов.

– В этом году вы отказались от конкурса «Перспективы». Означает ли это, что на ММКФ назрели перемены?

– Жизнь регулярно требует чего-то нового. Вот сейчас дополнительные усилия вкладываем в короткометражную программу. Решили поэкспериментировать и отказались от «Перспектив». Но думаю, что в будущем мы к ним еще вернемся. В «Перспективах» бывают картины более интересные, чем в основном конкурсе. Да и для отборочной комиссии удобнее, когда есть второй конкурс: получаешь большую свободу в передвижения фильмов из одной программы в другую. Фестивальная жизнь меняется, особенно под воздействием Интернета. В этих условиях надо работать по-новому, сохраняя статус, который имеет Московский фестиваль.

Для чего он вообще нужен? Для зрителей, расширения диапазона того, что они могут посмотреть? Или же фестиваль должен быть ориентирован на профессионалов, как Каннский. В Торонто - фестиваль для зрителей, все кинотеатры города работают на него. В промежутке находятся Берлин, Венеция, Локарно, Москва, Карловы Вары, где с одной стороны, создаются условия для профессиональной работы, а с другой – расширяется диапазон фильмов, доступных для зрителей. Фестиваль позволяет в особых условиях смотреть выдающиеся в художественном плане картины, которые в прокате бы потерялись. Наиболее яркий тому пример – «Фильм социализм» Годара, который прошел на ММКФ при полном зале, после чего в кинотеатре «Пионер» собиралось по 1-2 человека на сеансе. Интересы индустрии – одно, зрителя – другое, прессы – нечто третье.

– ММКФ существует больше для страны или же он представляет интерес и для мира?

– Самый больной для организаторов ММКФ вопрос - недостаточное присутствие зарубежной прессы, особенно специализированной. Крупные издания у нас представлены специальными корреспондентами в Москве. Их интересует в первую очередь политическая жизнь, сенсации, присутствие высших государственных деятелей на открытии и закрытии фестиваля. А программы и фильмы остаются без внимания. Регулярно обсуждается вопрос, какую часть бюджета можно отдать на приглашение зарубежных специалистов. В самом начале моей работы на посту программного директора они были приглашены, и это кардинально изменило облик фестиваля в зарубежной прессе. Нам не хватает активной рекламы. Это тоже вопрос финансирования. Приходится выбирать: пригласить режиссера или отдать предпочтение рекламной страничке в журнале.

– Что сопутствовало в этом году выбору российской картины?

– Отбор картин на «Кинотавр», идущий параллельно с нами, и работа с теми фильмами, которые их создатели намерены отправить на зарубежные фестивали — в Канны, Локарно, Венецию. Что касается Карловых Вар, то наши продюсеры и режиссеры отдают предпочтение ММКФ, поскольку здесь картина одновременно получит пиар внутри страны и международную премьеру, эквивалентную той, какую она бы имела в Карловых Варах. Случается всякое. Мы не склонны были брать в конкурс картину «Майор» Юрия Быкова, как слишком линейную, сделанную в одном тоне. А вот Каннский фестиваль отдал ей предпочтение, пригласив в «Неделю критики». Я давал зарок не брать больше двух отечественных картин в конкурс, но сам его нарушил. Первой мы отобрали «Роль» Константина Лопушанского – произведение выдающееся, чуть ли не лучший фильм этого режиссера. У продюсеров была надежда на Венецию, хотя это скорее берлинская картина. И я очень доволен, что она попала к нам. Дебют молодого режиссера Антона Розенберга «Скольжение» лоббировали в отборочной комиссии очень активно. Я долго колебался относительно нее, исходя из того, что может появиться еще одна картина, которая лучше будет сочетаться с фильмом Лопушанского, будет совершенно другой. Так оно и получилось. Но в промежутке мы дали согласие на «Скольжение», о чем я не жалею. Кино это яркое, интересное. А потом появилась картина «Иуда» Андрея Богатырева, основанная на произведении Леонида Андреева. Дальше шел отбор картин на «Гала-премьеры». Это выбор определяется предпочтениями продюсеров: «Кинотавр» или премьеру на ММКФ.

– ММКФ в последние годы не гонялся за звездами. Будете ли привозить их ради отдельного концертного номера на этот раз?

– Это глупо. Но у нас есть два приза - за вклад в кинематограф и премия имени Станиславского. Под их вручение может приехать крупный актер. Фестиваль заинтересован в присутствии звезд. Это делает его заметным на телевидении и в правительстве. Но приносить в жертву содержание фестиваля такому визита мы не готовы. Звездный конвейер работал на ММКФ в 90-е годы. Мы внимательно смотрим, кто будет в жюри.

– Так кто все-таки будет его председателем?

– Иранский режиссер Мохсен Махмальбаф. В состав жюри войдут Урсула Майер - молодая растущая женщина, режиссер из Швейцарии, возможно, Ким Дон Хо – основатель Пусанского кинофестиваля. Идет разговор о зарубежной актрисе. Приглашен и Сергей Гармаш. Так что жюри не будет одноплановым.

– Почему именно Гармаш?

– Нужен был российский артист, достаточно медийный. Кто такие Махмальбаф и Урсула Майер многим надо объяснять. А Гармаш для наших средств массовой информации – персонаж безусловный. Кроме того, он - человек со своеобразным и хорошим вкусом.

– Судя по тому, что Владимир Путин провел в Сочи совещание по кино, грядет очередной передел в киноотрасли?

– Думаю, да. Принцип перманентной перестановки сил в кино дает не очень эффективные результаты, безотносительно к тому, кто и как это делает. Чтобы увидеть результаты, требуется не менее трех лет. Если перемены будут происходить каждые полтора года, то они бессмысленны. Индустрия и искусство кино у нас развиваются нормально. Никаких особых причин кричать «караул!» нет. Есть одна тактическая ошибка. Некоторое время назад англичане провели для нас большое заказное исследование. Они уверяли, что если делать все, что они говорят, то через три-пять лет можно будет отказаться от государственного финансирования кино. Каждому сельскому киномеханику ясно, что такого быть не может. Теперь нам внушают, что все было правильно рассчитано, просто мы не выполнили до конца рекомендации. Уже в силу особенностей отечественной культуры это не могло произойти. Англичане рассчитывали так, будто никакой национальной традиции и определенных отношений с властью нет. Они производили расчеты, не зная ничего, кроме теории кинопроцесса, И этим флагом у нас размахивали, когда создавали Фонд кино. Через три года оказалось, что желаемого не произошло. Обещание не было выполнено, и от кино отвернулось Минэкономики, поддержавшее в свое время идею создания Фонда кино. Но тут встает вопрос, что считать эффективным? Если подразумевать только коммерческую составляющую – это одна история. Если культурную, - то она вообще не измеряется коммерческими мерками. Ясно, что не эффективен роман «Война и мир», как и все великие творения. Главное — не давать пустых обещаний. Это вещи, заслуживающие серьезного культурологического анализа.

– Кинематографистов часто попрекают: «Хорошие фильмы делать надо!»

– Претензии, предъявляемые к кинопроцессу в целом, не всегда справедливы.

Те фильмы, которые хороши с точки зрения экспертов, плохи с точки зрения зрителей. А те, что нравятся публике, не устраивают специалистов. Нужно понимать, что в кино есть разные критерии. Государственная поддержка должна оказываться тем произведениям, которые соответствуют принципам государственной политики. Государство имеет полное право не субсидировать то, что не входит в сферу государственных приоритетов. Другой вопрос, кто и как их формирует. Я никогда не понимал идею безвозвратного субсидирования, которое у нас преобладает. В тех случаях, когда картина оказывается прибыльной, логично возвращать в общий котел какие-то деньги.

Кинопроцесс – очень сложная механика, она не поддается простым бытовым представлениям, которых придерживаются не специалисты. Большая часть зрителей смотрит фильмы в интернете. И популярность той или иной картины не измеряется количеством проданных билетов. Телевизионная аудитория отдает предпочтение фильмам режиссеров старшего поколения. Картины Станислава Говорухина имеют высокий рейтинг, но не продаются в кинотеатрах. Кино всегда в деталях.