«Кинотавр» начался с  уик-энда

На открытии Сочинского кинофестиваля «малобюджетный мюзикл» сменился второсортным «нуаром»

В основной конкурсной программе «Кинотавра» 12 полнометражных картин. Пять из них сделаны опытными постановщиками – Александром Велединским, Виталием Манским, Юсупом Разыковым, Алексеем Федорченко и Бахтиером Худойназаровым,  три – молодыми, но уже известными режиссерами – Юрием Быковым, Таисией Игуменцевой и Андреем Стемпковским, и еще четыре – дебютантами. Насколько известно, явного фаворита среди них нет, так что результаты пока непредсказуемы.
В последние годы открытия «Кинотавра» были не только церемониальными, но и концептуальными. В прошлом году, к примеру, на сцене царил многоликий Иван Охлобыстин, благодаря которому ритуальное действо приобрело острый и даже вызывающий характер. На этот раз быть ведущим пригласили Алексея Кортнева, который предложил публике оперетту на актуальные кинематографические темы – были обыграны и амбиции создателей фильмов, и конфликт между авторским и зрительским кино, и перечень «заказных» тем Минкульта. Внешне все было превосходно – и светоцветовое оформление, и тройная подача «контента», который преломлялся в театральной, кинематографическо1 и телевизионной форме, то есть одновременно игрался вживую и воспроизводился на двух экранах – большом и малом, перед которым расположился Зритель. В нынешней ситуации, когда кино на три четверти является содержанкой государства, главным зрителем является Заказчик, но вывести в этом образе чиновника или депутата из числа тех, что рвутся порулить кинематографом, никто не отважился.  В результате тексты зонгов вышли беззубыми, а музыке явно не хватило драйва.
После небольшого перерыва на сцену поднялся один из главных думских борцов за очистку экрана Станислав Говорухин, чтобы представить продукт собственного кинотворчества под названием «Weeend», тут же заботливо переписанным  русскими буквами – вероятно, в заботе о неграмотных.  В середине первого эпизода по залу поползли шепотки – насмотренные  зрители с изумлением узнали в новейшем российском фильме ремейк криминальной ленты Луи Малля «Лифт на эшафот» (1958), не упомянутого в финальных титрах (вместо этого написали «по идее Ноэля Калефа», как будто читали роман, а не смотрели кино, и воспользовались только идеей, а не скопировали сюжет). После столь неожиданного открытия картина лишилась всякого саспенса и вынудила смотреть себя путем невольного сличения с оригиналом, сделанным будущим классиком французского кино в 25-летнем возрасте. Отличия не пошли переделке на пользу. Любовный мотив убийства (жена подговаривает любовника убить мужа) зачем-то заменен чисто меркантильным (менеджер корпорации устраняет аудитора, разоблачившего его махинации), и  вместо любовницы в эффектном исполнении Жанны Моро на экране появилась скверно играющая Катя Гусева, что для Говорухина, всегда хорошо работавшего с актерами, крайне необычно. Кроме того, из-за сдвига действия на полвека и его переноса в Россию возникли многочисленные несуразности, не вызывающие в продвинутой аудитории ничего, кроме стеба. И, главное, режиссер не определился с жанром – его нуар временами сползает в пошлую сентиментальность и начисто лишен иронии, без которой такого рода сюжеты довольно нелепы. Но здесь режиссер следует за своим историческим ровесником Маллем (оба из поколения 30-х годов прошлого века), а не за братьями Коэнами и не за Тарантино, которые обрабатывают подобные фабулы в гораздо более современном ключе. Впрочем, все эти тонкости заметны лишь небольшой аудитории любителей кино, а для первого знакомства с жанром фильм Говорухина (вовсе не лишенный достоинств, к которым относятся, например, игра Виктора Сухорукова и операторская работа Юрия Клименко) вполне подходит. Правда, в кинотеатрах ему вряд ли что светит, а телеаудитория может клюнуть. Если, конечно, до копии не покажут оригинал.