Виктор Матизен

Дело в трубе

Завершившаяся вчера конкурсная программа очередного Сочинского фестиваля оказалась эмоционально разнородной – в диапазоне от благостной мелодрамы о дружбе народов «Иван, сын Амира» Максима Панфилова, напоминающей бесконфликтные картины сталинского времени, до суперкрутого «Майора» Юрия Быкова, где современные менты идут на любые преступления, чтобы «отмазать» своего сослуживца. От сухого и заторможенного «Разносчика» Андрея Стемпковского до динамичной и трагикомичной экранизации «Географ глобус пропил» Александра Велединского. От невиданных у нас «Интимных мест» до фильма Бахтияра Худойназарова «В ожидании моря», перепевающего знакомые романтические мотивы. От направленной «Трубы» до разбросанных «Диалогов» Иры Волковой и калейдоскопических «Небесных жен».

Наиболее острым фильмом конкурса следует признать «Майора» Юрия Быкова, где автор концептуально обнажает больное место постсоветского социума и осуждает мораль, согласно которой следует защищать «своих», что бы они ни творили, и беспощадно расправляться с теми, кто не делит мир на своих и чужих, а отстаивает общечеловеческие права и ценности.  Другое дело, что работа Быкова недостаточно продумана и зачастую жертвует логикой и правдоподобием ради конечной цели.

С «Майором» перекликается «Разносчик» Андрея Стемпковского - в обеих картинах герои поставлены в сходные экстремальные ситуации и выходят из них по принципу «ради ближнего можно убить дальнего»: майор под угрозой уничтожения семьи убивает свидетельницу своего преступления, а разносчик соглашается совершить заказное убийство, чтобы оплатить операцию больному отцу.

Наиболее  бурный прием фестивальной публики - наравне с «Интимными местами» - встретила лента Велединского. Ее герой, великолепно сыгранный Константином Хабенским – непутевый провинциальный интеллигент, связанный с «лишними людьми» русской литературы, героями Чехова, Вампилова и Балаяна, пьяница, бабник и непрофессиональный учитель, неспособный держать минимальную педагогическую дистанцию, но совершенно адекватный в отношениях с учениками и привлекательный своей непохожестью на обычных преподавателей – достоин  особого места  в ряду наиболее ярких шкрабов (старое сокращение от «школьный работник») российского кинематографа. К сожалению, те обстоятельства, в которые его ставит сценарий (не могли администрация школы и родители отпустить детей сплавляться через пороги с таким раздолбаем) подрывают доверие к фильму и к самому герою, чье пьянство в походных условиях опаснее вождения в нетрезвом виде.  

Досадная неудача постигла Бахтияра Худойназарова, задумавшего вдохновить зрителей картиной о том, что упорство в достижении цели приводит к успеху, но выбравшего совершенно неподходящий материал для иллюстрации этой, мягко говоря, не новой мысли. Герой фильма, капитан рыболовецкого судна, выводит его в море, несмотря на штормовое предупреждение, губит экипаж, чудом спасается сам, пропадает на несколько лет и возвращается в родные места. Море к этому времени высохло, но капитану все нипочем – он забирается на остов  своего корабля и тащит его по суше в неведому даль способом, вызывающим оторопь у любого человека, знакомого с архимедовым законом рычага – вкапывает в землю кусок рельса с канатом и наматывает его на ручную корабельную лебедку, подтягивая судно к столбу, хотя с большим успехом у публики мог бы толкать его взглядом, не вынуждая нас следить за этой бредовой механикой. Плохи же наши дела, если приходится внушать оптимизм по правилу «верую, ибо абсурдно»…

Остается сказать несколько слов об «Интимных  местах», представляющих собой цепочку иронических и весьма достоверных эпизодов из сексуальной жизни наших современников, включая раскованного фотографа, снимающего означенные органы, закомплексованного интеллигента и моралистку с культурного фронта, предающуюся одиноким утехам с помощью имитатора. На западных такого рода фильмы встречались, но для российского кино это несомненная новинка, притом бросающая вызов ханжеству думских депутатов, минкультовских чиновников и прочих реликтовых борцов с ненормативной лексикой и нарушением архаичных табу, которые нутром чуют, что сексуальная свобода – залог политической.