Куда течет Волга

В Ивановской области закончился VII кинофестиваль «Зеркало» имени Андрея Тарковского

Фестивальные события проходили в трех городах – в Иваново, где была показана вся кинопрограмма и состоялась представительная международная конференция «Феномен Андрея Тарковского в интеллектуальной и художественной культуре», в Плесе, где жили, смотрели фильмы и общались гости фестиваля, и в Юрьевце, где находится дом-музей Тарковского с открывшимся медиа-архивом великого режиссера, недавно приобретенным на аукционе.
Конкурс «Зеркала» насчитывал  10 картин (8 европейских, мексиканскую и китайскую) подобранных Андреем Плаховым, который стал третьим программным директором фестиваля после Алексея Медведева и Сергея Лаврентьева. В числе первых был показан «Цвет хамелеона» Эмила Христова по сценарию Владислава Тодорова, из которого стало ясно, что жанр стеба, то есть пародийного мифологизирования на некогда сакральном материале прошлых эпох, вовсе не канул в Лету с лихими девяностыми, а продолжает функционировать в странах бывшего соцлагеря – в Польше («Реверс» Бориса Ланкоша) и Болгарии. Центральный персонаж «Хамелеона» - молодой сексот, который после увольнения из органов безопасности продолжает сбор компромата на неформалов, а после падения коммунистического режима шантажирует новую власть, грозя предать гласности старые грехи и потаенные пристрастия ее деятелей. Если из этого самоцельного киноповествования можно извлечь какой-то вывод,  он в том, что новая власть, с точки зрения авторов фильма, не лучше старой и менять одну на другую нет никакого смысла.  
Более  обыкновенных героев представил на экране бельгийский режиссер Стефан Стрекер в фильме «Мир принадлежит нам». Один - способный футболист, которого держат на скамейке запасных, второй – подонок, который в свободное от работы время промышляет грабежом. Они незнакомы  и случайно сталкиваются в самом конце рассказа - со смертельным исходом для первого из них.
Две сходящихся противоположности присутствуют и в картине молодого австрийца Даниэля Хессля «Солдат Жаннетт». Привыкшая жить на широкую ногу женщина, задолжав кучу денег, пускается с ними в бега, потом сжигает и устраивается на ферму, а работница фермы Анна отправляется в город за другой жизнью.
Обе эти картины правдоподобны, но поверхностны и не способны ни по настоящему увлечь, ни раскрыть  существенные стороны жизни. Словом, среднеевропейское кино, какое встречается на всех европейских фестивалях и в этом смысле вполне представительное.
Еще две картины – «Яйцо и камень» молодой китаянки Хуань Цзы и «Мой пес – киллер» Миры Форнай (совместное производство Чехии и Словакии) – могли бы стать интересными, если бы не крайняя заторможенность  и наивная уверенность авторов в том, что впечатление пропорционально длине кадра. Вполне вероятно, что они вынесли это убеждение из фильмов Тарковского, любившего долгие планы, но при этом не поняли, что тянуть можно далеко не все, а показ в реальном времени – далеко не единственный прием, которым пользовался наш гений. В результате обе работы напоминают анекдот о романе, между начальной и конечной фразами которого  - «Я сел на коня и поскакал в штаб» и «Я слез с коня и вошел в штаб» - на ста страницах было написано: «Цок-цок-цок…». Но сотню страниц цоканья можно пролистать за несколько секунд, а куда податься бедному зрителю в кинозале, где нет ни быстрой перемотки, ни бара?  
Забавно, что второй из названных фильмов получил приз за режиссуру, а первый – Гран-при фестиваля. Похоже, что жюри руководствовалось той же европейской модой, что и авторы: чем скучнее, тем лучше. И назло Голливуду, который предпочитает короткий монтаж.
Позабавил публику и председатель жюри, бессменный генсек ФИПРЕСССИ Клаус Эдер, признавшийся, что в свободное от кинопросмотров время смотрел на Волгу, пытаясь понять, в какую сторону она течет, но, не преуспев, был вынужден обратиться к местным жителям, которые давали ему противоречивые ответы или разводили руками. Что, впрочем, неудивительно ввиду того, что г-н Эдер почти не понимает русскую речь. Жаль, что он не спросил плесян, куда впадает Волга – узнал бы много еще более интересного.  
Особняком в конкурсе смотрелись фильмы Игоря Подольчака «Делириум» (Украина) и Алексея Федорченко «Небесные жены луговых мари» (Россия). Первый, насыщенный манерными планами и словесной метафизикой, едва ли не ближе к видеоарту, чем к киноискусству, а второй, состоящий из двадцати с лишним обрядовых сценок и сцен, связанных с сексом или со смертью и названных марийскими женскими именами на букву «О», весьма живописен (как и на Кинотавре, ему присужден приз жюри за лучшую операторскую работу Шандора Беркеши) и остроумен, но по преимуществу этнографичен. Показательно, что на общем фоне именно ему достался приз зрительских симпатий, хотя в кинотеатре по чьему-то недосмотру показали копию без русского перевода, с английскими субтитрами.  
Автору этих строк больше других приглянулась мексиканская лента «Чтобы не умереть» Энрике Риверо, героиня которой, немолодая женщина, возвращается в родной город, чтобы ухаживать за больной матерью. Внешний сюжет здесь уходит на задний план, уступая место внутреннему, экзистенциальному и постепенно затягивающему, чему способствуют тонкая игра Маргариты Салданьи и атмосфера фильма, созданная художниками, операторами и мексиканской природой. Однако голосование представителей Гильдии киноведов и кинокритиков выявило другого лидера – документально-игровое «Сияние дня» Тиццы Кови и Райнера Фриммеля о реальном театральном актере, к которому в гости является вымышленный блудный дядя, в прошлом цирковой артист. Этой ленте и достался приз Гильдии «Слон» с неофициальной формулировкой: «За художественный гуманизм  по отношению к героям и зрителям», а также специальный приз жюри.