Фест живых мертвецов

Антон Долин о полезной потемкинской деревне ММКФ

Каждый год на ММКФ проходит около 20 премьер, залы на которых часто пусты. Ни один из лауреатов фестиваля последних 10 лет — кроме российских фильмов — не оказывается в прокате. Однако именно существование основного конкурса дает возможность включить в программу несколько сотен ценных для Москвы показов.

В столице идет Московский международный кинофестиваль, он же ММКФ. Хорошо идет, бурно, не позволяя остановиться и задуматься, зачем он идет и куда. 364 фильма за 10 дней, шутка ли! Вот в Канне чуть больше 50.

А ведь на мысли мог бы навести даже фильм открытия — «Война миров Z», с которого ММКФ стартовал. Нет, речь не о художественных качествах — что с него взять, обычный добротный блокбастер с кинозвездой в главной роли. Разумеется, его премьера в Москве состоялась бы и без фестиваля, но раз уж совпало, то почему бы не привести Брэда Питта в жаркие объятия Никиты Сергеевича Михалкова, кому от этого вред? Где побывали «Хэнкок» и «Трансформеры-3», не обидно оказаться и боевитой катастрофе про зомби. Другое интересно.

Волей или неволей, ММКФ выбрал и представил миру идеальную метафору для описания всего, что творится на главном фестивале страны уже много лет. Ведь ММКФ в дружной семье фестивалей — типичный зомби.

Судите сами. Когда-то давным-давно он жил и дышал, открывал новые имена для профессионалов, задавал систему координат для зрителей. Сегодня у публики есть прокат, у самых ленивых и незаконопослушных — пока еще не окончательно уничтоженные торренты. Немногим охота срываться из дома и отстаивать очереди на эксклюзивный показ в кинотеатре «Октябрь». А профессионалы черпают информацию непосредственно из Канна — Венеции — Берлина или Локарно — Торонто — Роттердама, благо границы открыты. ММКФ же сбивает нас всех с толку и заражает своей повышенной, лихорадочной, нездоровой и временами агрессивной энергией, за которой подчас обнаруживается пугающая пустота.

Я говорю о конкурсе. Каждый год команда квалифицированных киноведов отбирает около двух десятков картин, которые будут представлены на мировой премьере именно в Москве, претендуя тем самым на «Золотого св. Георгия». Каждый год залы на этих показах — за исключением российских участников, которые способны позвать на премьеру друзей, семью и членов съемочной группы — пустуют. Несмотря на это,

каждый год жюри выбирает и награждает лучших. Никогда после этого награжденные фильмы не оказываются в прокате. Даже ограниченном. Лауреаты, как и их менее удачливые конкуренты, проваливаются в небытие. Опять же за исключением россиян, которые худо-бедно нашли бы дорогу на экраны и без св. Георгия.

Не верите? Тогда попробуйте вспомнить или найти такие фильмы, как «Божественный огонь» Мигеля Эрмосо, «О Саре» Отмана Карима, «Проще простого» Реза Мир Карими, «Брат» Марселя Раскина, «Волны» Альберто Мораиса и, наконец, «Отбросы» Тинджа Кришнана. Это, если вы не поняли, золотые призеры ММКФ за последние десять лет. За те самые годы, когда российский прокат вышел из спячки и обрел способность переваривать даже вполне авангардные картины.

Стоит ли ругать отборщиков? Если вы киноман, следящий за всеми премьерами в течение года, сколько заслуживающих внимания фильмов вы сможете назвать? Ну 30–40, вряд ли больше. Но ведь даже триада главных мировых фестивалей показывает за год минимум 60 конкурсных премьер. Это не говоря о параллельных и внеконкурсных программах (с их учетом только в Канне — Венеции — Берлине за год представляют около 200 новых фильмов). Откуда же Москве откопать еще два десятка чего-то интересного, но нигде не засвеченного?

Не всем известен основополагающий парадокс ММКФ. Как утверждают организаторы (нет причин им не верить), если не будет конкурса, не будет и фестиваля с его внушительным бюджетом и административными ресурсами. Все, кто устраивает это соревнование и участвует в нем, знают или по меньшей мере подозревают, что строят очередную потемкинскую деревню… Но понимают, что означающее не может и не должно равняться означаемому. Ведь благодаря выделенному бюджету и бессмысленному состязанию никому не интересных режиссеров в соседних залах того же кинотеатра покажут еще три с половиной сотни фильмов. Почти полную ретроспективу Бертолуччи — как вы думаете, учитывая политику Госдумы и Кремля, скоро ли у вас возникнет еще один шанс увидеть «Последнее танго в Париже» на большом экране? Умопомрачительную португальскую программу, собранную Андреем Плаховым в Лиссабоне. Восемь с половиной арт-шедевров от Петра Шепотинника в том числе, «Вечное возвращение» Киры Муратовой и авангардного иранского «Жиротряса», который в прокат не попадет уже по другим причинам: слишком радикальное кино. Программу французской синематеки, «золотые хиты» студии XXth Century Fox, лучшие фильмы чешской «новой волны» 1960-х, документальный конкурс…

Как отказаться от этого великолепия, особенно в условиях полузадушенного артхаусного проката и полного отсутствия в Москве хоть завалящей, но собственной синематеки?

В другом и значительно более талантливом, чем «Война миров Z», фильме на сходную тему, британской комедии «Зомби по имени Шон», люди так и не смогли придумать, как изничтожить или вылечить толпы живых мертвецов. Поэтому они приучились с ними жить. В последних кадрах герой играл со своим закадычным другом — ныне мертвым — в приставку, и оба, кажется, были счастливы. Вот так и мы, из года в год жалуемся, терпим и продолжаем играть с зомби-ММКФ в предложенную им игру. Ведь иначе играть будет не с кем. Лекарства-то у нас нет, а пристрелить не поднимается рука.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Антон Долин, Gazeta.ru