Какая «Роль» - такая роль!

Московский кинофестиваль принес по крайней мере одну сенсацию - и на том спасибо: фильм Константина Лопушанского «Роль», который большинство зрителей и критиков называли главной удачей конкурса, не получил ничего. То есть вообще ничего, с оттенком некоторой даже демонстративности. Ни приза за лучшую мужскую роль, который обозреватели успели единодушно пообещать Максиму Суханову, ни приза за режиссуру, ни главного «Георгия». Этого фильма, который так усердно зазывали в конкурс и так рекламировали перед началом фестиваля, словно не было вообще.

Я не думаю, что тут надо искать интриги, хотя именно их ищут большинство коллег. И в самом деле, объяснить награждение Алексея Шевченкова за роль в фильме «Иуда»  -который, да простит меня Андрей Богатырев, не просто плох, а плох неприлично, вызывающе - можно только с учетом интриги либо какой-то особой, сдвинутой логики. Можно понять, почему жюри, возглавляемое иранцем Махмальбафом, премировало «Частицу» - это турецкая социальная драма, вполне актуальная, хотя и не отмеченная никакими прорывами в смысле чисто кинематографическом. Можно понять отборщиков, сосредоточившихся именно на социальном кинематографе, хотя и чрезвычайно вторичном. Можно было бы понять даже отторжение, которое вызывает у жюри эстетская и сложная картина Лопушанского, но такой тотальный бойкот, вполне сознательный, кажется, можно объяснить только одним. Лопушанский - постановщик «Писем мертвого человека», «Посетителя музея» и «Русской симфонии» - неуместно напомнил всем, что кино может быть искусством. А это в нынешнем конкурсе - и вообще в нынешнем контексте - непростительно. «Роль» - умный фильм с глубоким и точным смыслом, фильм о том, что вся русская история состоит из чередования ролей, что и война, и революция - не более чем их чередование; нет решительно никаких препятствий для того, чтобы актер стал бандитом и убийцей, чтобы тихий сын священника начал жечь людей в топке...Люди меняют роли, переодеваются, как Барон у Горького, - но сути их это не затрагивает: вся российская история - пьеса, которую играют спустя рукава. А если кто-то начинает играть ее всерьез, «вживаясь», - это вернейший путь к гибели. Они и сегодня все играют - в опричников, борцов, сатрапов...А дома за ужином они милейшие люди.
Вот такое кино показал Лопушанский, и немудрено, что ему не дали ни одного приза. А приз критики не дали потому, что вся критика была твердо уверена в его победе и решила поддержать кого-нибудь другого. В сегодняшней России оскорблением для большинства выглядит уже просто Хорошо Сделанная Вещь. Она напоминает о том, о чем предпочитают забыть, и подвергается обструкции столь же закономерно, как в Каннах, придравшись к неполиткорректному высказыванию режиссера, фактически «забанили» «Меланхолию» фон Триера.
                           Дмитрий Быков