Подмороженная репутация

Николас Кейдж и Джон Кьюсак в "Мерзлой земле"

В прокат выходит полицейский триллер "Мерзлая земля" (The Frozen Ground). Оригинальность его не в том, что он основан на реальных событиях, происходивших на Аляске в 1980-е, а в том, что личность серийного убийцы, похищающего, насилующего и убивающего женщин, достаточно ясна с самого начала, но улик не хватает. Нерешительности американского правосудия немного подивилась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.

В полиции Анкориджа, где живут герои, репутация выступает как железобетонный аргумент — показания какой-то проститутки (Ванесса Хадженс), разумеется, не могут омрачить в глазах общественности образ добропорядочного гражданина и прекрасного семьянина, какого играет Джон Кьюсак. "Как вообще можно изнасиловать проститутку?" — удивляется парадоксальности ситуации один из полицейских, не понимающих, что он может предъявить подозреваемому. Так что тот продолжает жить безмятежно, строит с женой планы на День благодарения и в свободное от охоты на девушек и животных время иногда забегает на кухню своей пекарни, чтобы показать сотруднице, как выдавливать крем из кондитерского мешочка, да и сам лично иной раз может замесить пару караваев. В полицейской базе данных почему-то не отражен тот факт, что 12 лет назад он уже садился за изнасилование, но вышел через три месяца после психиатрической экспертизы. Теперь даже на допросе с пристрастием он умудряется сохранять высокоморальный вид, невозмутимо признаваясь, что, конечно, пользовался услугами проституток, но единственно потому, что не мог же он потребовать орального секса от своей жены, слишком любимой и уважаемой.

Герой Николаса Кейджа — тоже прекрасный семьянин, видимо, под давлением жены решивший уйти из полиции в нефтяную компанию. Однако за две недели до ухода ему поручают дело о пропадающих уже несколько лет женщинах, тела которых периодически находят в окрестностях Анкориджа окоченевшими и обглоданными зверьем. Одной жертве, как записано в протоколе, пытались отпилить голову саперной лопаткой, но в общем визуальной жестокости в "Мерзлой земле" немного, да и вообще избранная режиссером-дебютантом Скоттом Уокером документальная стилистика скорей мешает разглядеть какие-то отвратительные подробности (зато танцы в стриптиз-баре показаны очень внятно).

С личности преступника и его издевательств над жертвами акцент в "Мерзлой земле" смещается на отношения между полицейским сержантом и 17-летней свидетельницей, которую кроме него никто не хочет слушать. Мало-помалу между ними завязываются разговоры по душам: она ему рассказывает о тяжелом детстве, приведшем ее на панель, а он ей — о гибели своей сестры, убийца которой до сих пор на свободе. Но зато с местным убийцей дело все-таки продвигается, несмотря на крайнюю осторожность местного прокурора, которого упорный сержант все-таки уламывает дать ордер на обыск. Поскольку маньяку хватает здравого смысла тщательно прятать все оставшиеся у него от убитых девушек вещи и оружие, из которого он их убивает, то и обыск не дает результатов, пока герой Николаса Кейджа торжественно не встает на некую воображаемую трибуну и не обращается к коллегам с прочувствованной речью: "Братцы! Если мы ничего не найдем, у нас не будет другого шанса!"

Кроме героических штампов, в "Мерзлой земле" иногда мелькают и почти комические: так, рэпер Фифти Сент, выступивший также продюсером, дефилирует на втором плане в каком-то нелепом паричке, изображая сутенера героини Ванессы Хадженс. Она в этом фильме вообще выглядит гораздо живее и заинтересованнее своих старших звездных товарищей, не то просто уставших, не то не разглядевших в этой истории для себя какого-то особенного актерского вызова и работающих на автопилоте. Так что приходится поверить на слово девушке, рассказывающей про маньяка: "Я никогда не видела, чтобы у кого-то глаза так наливались кровью. Я сразу поняла, что он любит убивать". Видимо, именно отважная героиня, без которой психопата могли так никогда и не поймать, подразумевается в эпиграфе из Евангелия от Матфея: "Вот, посылаю вас, как овец среди волков". Злобного волка, загрызшего более двадцати овечек, одна из них все-таки смогла победить. В финале сообщается, что убийца был приговорен к "461 году заключения плюс пожизненное без права освобождения" — и такой приговор выглядит вполне логично в системе, которая сначала никак не решается посадить практически очевидного преступника, зато потом с размаху приговаривает его к сроку, в несколько раз превышающему продолжительность человеческой жизни.

Лидия Маслова