Сергей Сельянов: «Кино в России до сих пор убыточно, а сериалы всегда приносят прибыль»

Один из самых авторитетных и влиятельных продюсеров отечественного кино побывал в Калининграде, где вовсю идет подготовка к фестивалю короткометражного кино «Короче».

В своем плотном графике Сельянов нашел время и для общения с «Комсомолкой».

ЗАКОНЫ БИЗНЕСА
– Начать бы хотелось с вопроса о вас, о продюсере в российском кино. Кто он – продюсер в наши дни? Какова его роль?
– Продюсер это всегда тот человек, который берет на себя ответственность за создание фильма. Он принимает решение о запуске проекта, собирает команду. Самое главное – это проблема выбора. Продюсеру, как никому другому, важно очень не ошибиться.
– Когда работа продюсера считается выполненной? Когда уже подсчитаны кассовые сборы?
– Конечно, прокат в кинотеатре – это такая минута славы или наоборот. Никто заранее не знает, как зритель среагирует. Именно в зале, где сидят люди, где темно и большой экран, и происходит окончательное рождение фильма. Возникают особые чувства, когда люди его смотрят. В зале же существует своя энергетика, своя аура. И очень важно для создателей картины, чтобы аура была правильной, чтобы зрителей было много. Это главный момент. Ну и дальше уже в первый день проката обычно бывает ясно, какой примерно будет о результат, то есть, победили мы или нет. Случаются, впрочем, исключения, когда в четверг народу мало, а потом как пошло! Или, наоборот: в четверг зритель массово пришел, потом сказал друзьям, что фильм – дрянь, и на выходные - обвал.
В авторском кино, естественно, количество зрителей не является определяющим. Такие фильмы смотрят гораздо меньше людей. Смотрит подготовленный зритель, который в состоянии понять, получить наслаждение от каких-то эстетических обстоятельств, кинематографических нюансов. Таких зрителей существенно меньше, и не их количество имеет значение, а качество фильма, которое иногда подтверждается фестивалями, хотя это не обязательно и не так важно.

НЕТ СЛОВА «НЕТ»
– Говорят, что в Голливуде продюсеры в последнее время все чаще вмешиваются в творческий процесс.
– Это всегда так было и не только в Голливуде. Продюсер – главная творческая единица. Как он может не вмешиваться? Это его прямая обязанность – заниматься созданием фильма вместе с режиссером и другими членами съемочной группы. Бывают более продюсерские проекты, более жестко спродюсированные, где режиссер просто нанимается. Бывает работа с сильным, первоклассным режиссером, мнение которого играет огромную роль. Без него не выйдет фильм должного уровня. Он не для того, чтобы денег принести, обеспечить бюджет. Это само собой, но это не главное. Если вы будете обеспечивать бюджет разным фильмам, ничего не понимая в них, то вы взорветесь мгновенно. Один кредит, второй кредит возьмете, и вы как продюсер перестали существовать. Кино делается совместно, но руководящая роль у продюсера.
– Из тех фильмов, которые вы продюсировали, самый сильный проект можете назвать?
– Мультфильмы наши, например. Я имею в виду богатырскую серию. Мы с моим партнером Александром Боярским очень основательно управляем этим процессом абсолютно на всех стадиях его создания. Вот, кстати, в анимации наиболее выражен продюсерский подход. Хотя я про свою практику рассказываю, а у других может быть по-другому.
– Вы говорите, анимация. А у какого вида нашей киноиндустрии больше перспектив «пошуметь» на западе?
– У анимации больше перспективы на западе. Мы технически уже вполне соответствуем мировым стандартам. Теперь нам нужно в креативе и маркетинге еще немножко освоиться. Я думаю, первые системные успехи на западных рынках российского кино будут связаны именно с анимацией. И это произойдет довольно скоро. Мы сейчас разрабатываем такой анимационный проект, который, предполагаем, станет заметным и на международном рынке. «Аватар» мы, наверное, не сделаем в силу огромного количества и денег и технологий, которыми не владеем. А нарисовать в анимации мы можем все. В анимации разница бюджетов не так сильно давит на зрителей, как в игровом кино.
– Если взять российскую киноиндустрию и сравнить ее с человеком, то на данный момент, какой возраст у российского кинобизнеса?
– Я думаю, что лет 16-17. Если считать от девяносто какого-то года, то практически, совпадает с календарем. Мы уже кое-что умеем и понимаем, что выбрали, в общем, правильную дорогу, но по ней еще нужно сделать несколько шагов.
– Одна из проблем современного общества — человеческое безразличие. Кино как-то затронуло проблему безразличия среди занятых в индустрии людей?
– В кино нет безразличия. Этот мир – сам по себе очень сильный мотиватор. «Кто в этот мир попал, на веки счастлив стал» – такая есть песенка на этот счет. Равнодушных людей там, в общем, нет. Все готовы в любой момент встать, пойти, нет слова «нет». Вы не можете так ответить. Когда говорите «нет», в тот же миг вы перестаете работать в кино.

ПРО КОНКУРЕНЦИЮ С СЕРИАЛАМИ
– Сейчас многие режиссеры стали снимать сериалы. Это угроза кино? Или это нормальный процесс?
– Кинематографу это, конечно, мешает. Другое дело, что глупо с этим бороться или страдать, потому что большое количество коллег этим занимаются. Да и все мы время от времени участвуем в производстве сериалов. Только, например, на западе это всегда было разграничено. Вот эти сценаристы, режиссеры работают в телевизионном кино (сериалах), а эти — в обычном кино. И крайне редко происходят перетекания оттуда туда, потому что это немножко разные виды деятельности.  Реквизитор, который работал на сериалах, не может работать в кино - там другие требования совершенно. И наоборот. В кино даже выбор чашки – это целая задача. А в сериале  - «любая быстро, и чтобы здесь стояла!».
Сейчас и на западе с резким ростом популярности сериалов происходит диффузия, взаимное проникновение. Многие из большого кино готовы что-то интересное сделать в сериалах, но в целом разделение все равно сохраняется. А в России его нет. Вот в чем некоторые проблемы. Наши сценаристы уходят в сериалы и там остаются, потому что происходит переквалификация. Они уже не могут писать для кино.  Молодые сценаристы, которые еще вообще ничего не успели сделать, сдергиваются в сериалы и не успевают даже понять, годятся ли они для кино. А артисты получают там гораздо больше денег. Кино в России убыточно, а сериалы прибыльны. И это тоже создает проблемы.
– А когда российское кино сможет стать самодостаточным?
– Это зависит от нескольких обстоятельств. Первое - количество экранов: их в стране должно быть примерно в два раза больше, чем сейчас. Далее, должна быть решена проблема с пиратством. В-третьих, как это ни удивительно, нам очень не нравится и, что в стране высокие цены на билеты. Они должны быть в два раза меньше, и тогда у нас наполняемость зала станет выше. В результате будет плюс и бокс-офису, и большее число соотечественников посмотрит кино так, как положено - в кинозале. Мы ведь делаем кино для кинотеатра, заточенное под картинку, там и звуковая система определенная. Даже в домашнем кинотеатре вы не увидите кино таким, каким мы его делали. Поэтому для нас не только деньги важны в прокате, но и то, как именно зритель впервые увидит картину.

КОМУ НУЖЕН КОРОТКИЙ МЕТР
– Давайте перейдем к короткометражному кино. Для чего молодым режиссерам нужно снимать короткий метр? Это как первый этап карьерной лестницы?
– Да. Как правило, это первый этап обучения и проверки себя. Проверяется, насколько ты можешь применить то, чему тебя учили. Плюс происходит какая-то самооценка. В каких-то случаях  - да, это мое, это получается. И ты себя презентуешь этим фильмом для создания уже потом полноценной картины. У нас никто практически не занимается съемкой короткометражного кино всю жизнь. Это, как правило, ступенька, чтобы уйти или в телевизионное кино или в большое. Я знаю только одного режиссера, Сашу Котта, который сознательно снял четыре короткометражных фильма.
Сельянов предпочитает разные жанры и направления: он приложил руку и к созданию культовой дилогии «Брат» и «Брат-2», и к популярной мульт-серии про богатырей.
Сельянов предпочитает разные жанры и направления: он приложил руку и к созданию культовой дилогии «Брат» и «Брат-2», и к популярной мульт-серии про богатырей.
Фото: из архива "КП"
На западе, к слову, есть рынок для короткометражного кино. Там режиссеры могут работать в этом формате на протяжении всей карьеры.
– Что заставляет известных режиссеров (Федора Бондарчука, например) снимать короткометражное кино? Это попытка вспомнить молодость и реализовать свои старые идеи идеи?
– Нет. Сегодня это, во-первых, модно. Во-вторых, Федор этот фильм, о котором вы говорите («Плов» - Ред.), снял из-за благотворительных соображений. Фильм приобрел кто-то за приличные деньги, которые потом пошли больным детям. Многие так делают сегодня. У кого-то это элемент соревновательности. Режиссеры же азартные люди: «Вот будет там пять или семь новелл разных режиссеров, а я сделаю самую крутую!». Остальные тоже так думают. Некоторые режиссеры это рассматривают как «just for fun», это им просто по кайфу.
– Допустим, я – начинающий режиссер. Я купил камеру, освоил софт. Я считаю себя талантливым. Но до сих пор думаю, что мир большого кино слишком далекий, недоступный для человека из провинции. Этот миф можно опровергнуть? Только ли участие в фестивалях может помочь пробиться?
– Нет, это миф. Это чистый миф. Потому что откуда еще, как не из провинции. Только из провинции. И я тоже из провинции. Режиссеры могут быть и скромными, могут быть и наглыми. Но даже скромному нужно проявить инициативу. Одна из задач, которая перед продюсерами встает: есть проект, где взять режиссера. В России штук 10 сильных режиссеров в зрительском кино, и столько же в авторском. А нужно в 10 раз больше! Любой человек, который что-то покажет в своем фильме, имеет абсолютно реальные шансы быстро добраться до более высокой цели.
– Среди калининградских музыкантов бытует мнение, что на Западе лучше, поэтому песни пишутся на английском языке. Молодому режиссеру стоит попытаться идти на запад, вместо России?
– Я много чего знаю про западный кинематограф, но не эксперт. Это уже выбор человека. Хочет он жить и зарабатывать на западе – ну, пускай. Я могу только за Россию отвечать и только сожалеть, что талантливый человек будет не внутри своей страны талант реализовать, а за ее пределами. Но не мне советовать, где жить, где работать. В России во много раз больше возможности. Раз в 50! За границей гораздо сложнее, все зарегулировано, есть строгие правила… В ЕС существует крайне бюрократическая система кинопроизводства. Там вряд ли кто-то частные деньги в вашу первую картину вложит. Это там фактически запрещено. Фильмам, где замешаны частные инвестиции, не доверяют. Вся европейская кинематография зависит от фондов и т. д. А в России очень много частных денег.
– Напротив, есть ли примеры варягов с Запада, которые в России хотят развивать местное кино?
– Есть, но им, конечно, сложно. Как и нашим там. Потому что вопросы ментальности никто не отменял. Если вы там живете, то сложности будут. Но есть положительные примеры. Ирландец Джони О'Рейли снял у меня фильм под названием «Прячься». Сейчас он прислал второй сценарий. Абсолютно российские фильмы! Операторов европейских периодически зовем. Они хорошие, стоят дешевле. Сценаристы американские часто мелькают в титрах. Привлекаем... Много предложений. Когда чувствуем, что ментально не попадают в российскую аудиторию, мы им вежливо отказываем. С азиатами еще меньше контактов. Я люблю Азию. Мы работаем с казахами, но это не совсем Азия. С Китаем пару проектов обсуждаем.
– Через две неделе в Калининграде пройдет фестиваль «Короче». Несмотря на то, что он имеет больше индустриальную направленность, может ли он дать толчок, популяризировать кино в регионе, заставить больше людей ходить в кино?
– Так это и есть индустриальная направленность в том числе. Конечно, мы, продюсеры, это и видим такой площадкой. Когда Станислав Воскресенский (заместитель полпреда Президента РФ в Северо-Западном Федеральном округе - Ред.) предложил идею проведения фестиваля, мы решили, что это было бы здорово сделать. Город портовый, прибрежный, приспособленный для фестивалей. Москва, например, к фестивалям очень плохо приспособлена. Там и так куча событий. Разумеется, никогда так не бывает, чтобы для города такие события не имели никакого значения. Вот Канны - деревушка на юге Франции. Но благодаря Каннскому фестивалю эта деревушка стала мегабрендом. Что становится модным, то становится сильным. Если у вас спрашивают «ты был вчера?», говоришь «не был», и тебе становится немного стыдно. Задача организаторов в том, чтобы это стало модным, интересным. Поначалу это будет продвинутая часть города. Не у всех есть навык смотреть короткометражки. Кино продолжает привлекать людей. У нас есть ощущение, что сейчас просыпается новый интерес к кино. И было бы странно, если бы Калининград остался в стороне. Например, в Одессе, еще недавно никому не было интересно. И вдруг на мастер-классы приходят сотни людей. С чем это связано? Мне кажется, с грандиозными успехами американского кинематографа. Но еще в большей степени с тем, что появилась у людей возможность снимать кино почти даром. Желание должно быть сильное. Роль аудиовизуальной культуры растет благодаря сети, видеоблогам. Люди начнут этим заниматься еще и для того, чтобы заработать, когда решится проблема с пиратством.
– А вы ищите в интернете кого-то? Мониторите соцсети?
– Пока в Интернете немного готовых продуктов. Человек просто на минуту что-то снимает. Там нет сознательного факта творчества, остроумия. Когда начнут они появляться, будем мониторить. Пример: Тимур Бекмамбетов. Ребята сделали клип, где человек ходил и убивал людей. Тимур увидел, позвал их, они написали сценарий. И он сделали. Это была законченная форма. Он же их уговаривал какое-то время.