Короткие мэтры

Венецианский фестиваль сделал юбилейный проект

Вчера состоялось открытие 70-го Венецианского кинофестиваля. О его первых событиях и впечатлениях — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.

Венецианский — такой странный фестиваль, который фактически начинается за день до официального открытия. Приехав во вторник, а не в среду, ты получаешь возможность посетить лучший из приемов: он происходит на верхней террасе отеля Danieli с божественным видом на лагуну, площадь Сан-Марко, церковь Салюте, острова Сан-Джорджо и Джудекка. Закат придает этой картине еще более впечатляющие романтические черты. И вот представьте, эта терраса оформлена фотографиями из "Последнего танго в Париже", на столиках лежит соломенная шляпка с алыми розами героини Марии Шнайдер, стоят розы, декорированные колючей проволокой, а также большая стеклянная чаша с кусочками охлажденного сливочного масла. Масло подано не только к копченому лососю, но еще и призвано напомнить о знаменитой эротической сцене из фильма Бернардо Бертолуччи.

А вот и сам сеньор Бертолуччи, возглавляющий жюри юбилейного фестиваля, выкатывает в своей коляске, к которой, увы, его уже давно приковала болезнь. К нему подходят другие патриархи — классик итальянского кино Франческо Рози (он старше Бертолуччи почти на двадцать лет) и Уильям Фридкин, который приехал получить почетного "Золотого льва" за карьеру. Потом Бертолуччи охотно общается с журналистами и прочими простыми смертными. Мне удается напомнить ему о давней встрече в Москве, куда он привез свой "ХХ век", а заодно посмотрел советскую прокатную копию "Конформиста". Бывший коммунист Бертолуччи вспоминает: "Они ругали меня за декадентство и говорили, что в социалистических странах масло используется для укрепления здоровья народа, а не в грязных целях. Они вырезали из моего фильма все, что связано с гомосексуализмом. Я слышал, что сейчас у вас стало еще хуже, чем при коммунистах".

Компанию патриархов пополняет Марлен Хуциев: он участвует в юбилейном проекте Венецианского фестиваля "Будущее: перезагрузка". Семьдесят мэтров и актуальных режиссеров со всего мира сняли по короткометражке, длящейся всего одну-полторы минуты и посвященной теме будущего в широком смысле слова: эта абстракция может быть приложена и к кинематографу, и к технологиям, и к политике, и к человеческим отношениям. Так вот, короткометражка Хуциева "In Perpetuum Infinitum" — единственная из семидесяти вызвала аплодисменты в журналистском зале. На экране — Толстой и Чехов, персонажи большого фильма, над которым уже давно работает наш мастер, их снимает на свой допотопный аппарат кинооператор, а потом мы видим стоп-кадр, где между двумя гигантами русской литературы поместился маленький Хуциев, и титр — "Поздравляем Венецианский кинофестиваль!".

Если говорить о "Перезагрузке" в целом, технологии явно тянут одеяло на себя: о них идет речь в каждом втором фильме, в том числе и у наших участников проекта — Алексея Германа-младшего и Алексея Федорченко. Самая изящная из этой мультимедийной серии — работа Атома Эгояна, который демонстрирует на экране айфона репортаж с фотовыставки Антона Корбейна. И все же самые запоминающиеся фрагменты альманаха — те, где речь идет о людях, а не гаджетах. Фредерик Фонтейн снял крупным планом младенца под песенку "Что будет — то будет, знать будущее нам не дано". Ким Ки Дук показал, как его старая больная мать ковыляет в магазин, чтобы приготовить своему блудному сыну волшебное блюдо из капусты. Катрин Брейя, анонимно сидя в баре, беседует с молодежью, убеждая, что кино отдалось во власть денег, а деньги — это гермафродит, который воспроизводит сам себя. Но молодая компания все равно решает пойти в кино. "На новый фильм Брейя?" — с надеждой спрашивает собеседница. "Нет, мы хотим что-то полегче" — звучит ответ. Кино продолжает жить, хотя вырастает новая публика, у нее свои запросы, вкусы и ритуалы.

Жемчужиной проекта стал фильм Бертолуччи "Красные башмачки". Коляска — то ли ребенка, то ли чудака, то ли инвалида — едет по развороченный брусчатке Рима, которую местные называют "сам-петрино": между прочим, подобно мэру Москвы, тамошний отличился тем, что завез китайскую плитку, которая разрушается, едва успеют ее положить. А потом под звуки французской песенки красные башмачки выезжают на ровную дорогу. Все-таки будущее формируется в прошлом, убеждают самые заслуженные участники "Перезагрузки" — от Бертолуччи до Хуциева.

На открытии фестиваля показали "Гравитацию" Альфонсо Куарона — космический сай-фай с Джоржем Клуни и Сандрой Буллок. Последняя получает уникальную возможность поплавать в невесомости на советской, а потом на китайской космической станции, а зрители — полюбоваться ее земной красотой и сногсшибательным космическим хаосом в 3D. Это не столь уж частый случай, когда новая технология сполна работает: без нее фильма бы просто-напросто не было. Описывать его нет особой необходимости, всего через месяц после мировой премьеры картина выйдет в российский прокат.


Андрей Плахов