Виталий Манский: «Текст этической хартии особого смысла не имеет»

10 октября 2013

Проект этической хартии кинематографистов, размещенный на сайте Минкульта для общественного обсуждения, спровоцировал острую полемику в среде деятелей культуры. Документ, подготовленный Молодежным центром Союза кинематографистов, вызвал множество нареканий. Связаны они в первую очередь с тем, что хартия может стать своего рода негласным элементом цензуры, поскольку исполнение или неисполнение положений этого документа наверняка будет влиять на финансирование тех или иных фильмов. «Новые Известия» решили начать дискуссию вокруг резонансного проекта на своих страницах. В этом номере с резкой критикой идеи создания подобной хартии выступает режиссер документального кино, член КиноСоюза Виталий МАНСКИЙ.

– Виталий Всеволодович, этическая хартия кинематографистов, как заявлено в тексте, носит рекомендательный характер. Однако, судя по тезисам, изложенным в этом документе, рекомендации все-таки можно назвать добровольно-принудительными. Какое впечатление сложилось у вас?
– Полагаю, для кинематографистов, довольно серьезно зависящих от государственной поддержки, в том числе финансовой, эта добровольность похожа, скорее, на «добровольное» голосование солдат-срочников за «Единую Россию» во время любых выборов, проходящих в стране.
– Получается, за неисполнение этих рекомендаций к кинематографистам могут применить какие-то санкции, например, лишить госфинансирования?
– Безусловно. Государство четко формулирует: кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Министр культуры, который, в общем, отвечает за поддержку отечественного кино, неоднократно заявлял об интересах государства, о желании государства диктовать свои условия и правила игры.
– Для кого в принципе написана эта хартия, учитывая, что киносообщество находится в состоянии раскола?
– Думаю, текст этой хартии особого смысла не имеет. Можно было вообще не сочинять никакого текста, а просто сказать: мол, составляем список тех, кто «за советскую власть», фигурально выражаясь, и под ним подписываемся. Потому что в самом тексте кинематографисты, его составлявшие (если, конечно, это они делали), всеми силами отнекиваются от каких-то директивных, назидательных и прочих требований. Но подписавшиеся под этим текстом, безусловно, будут иметь определенный приоритет при распределении государственной поддержки. Однако стоит заметить: те, кто не подписывают эту хартию, собственно, и являются цветом, гордостью и достоянием отечественной культуры.
– И получится, что они, условно говоря, окажутся за бортом?
– Мы сейчас имеем ситуацию, когда государство, скажем, поддерживает фильм о паралимпийцах, считая его важным, но не поддерживает ленты ни Прошкина-старшего, ни Прошкина-младшего. Кирилл Серебренников получил господдержку, на которую очевидно невозможно снять костюмную историческую картину. За бортом оказываются серьезные художники, которых у нас, к сожалению, немного. Тем обиднее это обстоятельство.
– Могут ли фильмы, соответствующие тезисам хартии, то есть направленные на воспитание патриотических чувств, обогащение духовного мира человека и прочее, в принципе быть окупаемыми?
– Окупаемым может быть любое кино, которое взволновало и заинтересовало зрителя. Кино зависит в первую очередь от таланта его создателя. А талант, как известно, может продаваться, если его можно купить и использовать.
– А отечественным кинематографистам в принципе нужны какие-то этические нормы?
– Смотря как понимать и воспринимать кинематографиста. Если воспринимать его как изготовителя какой-то продукции массового потребления, то, может, подобная хартия и нужна. Но если понимать кинематограф как вид искусства, а кинематографиста принимать как художника, то, безусловно, нет. Но в этом ключевая проблема и дилемма современного общества и нынешней власти. Они для себя этот вопрос практически решили: для них кинематографист – это некий поденщик, который обслуживает власть или зрителя. На телевидении много так называемого кино, которое работает абсолютно в угоду низменным запросам массовой аудитории. И вот здесь, кстати, может, и стоило бы как-то подумать о том, что мы собственными руками делаем со своим народом. Потому что телевидение – это пространство массового потребления. И оно действительно калечит и умы, и сознание, и уничтожает ту самую культурную среду в обществе.
– Тем не менее текст хартии написан и, вероятнее всего, будет применяться. Что делать кинематографистам, не желающим играть по предписанным в ней правилам?
– Вопрос продажности и встраиваемости стоял перед художником во все времена. И поэтому мы спустя столетия знаем свободных духом художников и, как правило, не знаем тех, кто встраивался. Они растворяются в небытии.
Елена Рыжова, «Новые Известия»