Юрий БОГОМОЛОВ
С идеологией по жизни
Есть у нас такая интеллектуальная забава – бороться и искать, найти и... разбежаться.
...То мы все с теоретическим упорством достойным практического применения искали национальную идентичность. Затем – национальную идею. Теперь – идеологию.
Поиски эти носят, как правило, публичный характер – в рамках ли телевизионных ток-шоу или в отдельных выступлениях известных ньюсмейкеров.
***
Об идеологии, как общем знаменателе для населения страны уже давно идут разговоры в СМИ. Просто день ото дня они становятся все громче и назойливее. То писатель Проханов скажет что-нибудь витиевато метафорическое, захлебываясь в словах и  в междометиях. То министр Мединский обронит, что человек без идеологии – животное...
Что несколько тормозит активность и решительность лиц, заинтересованных в идеологической надстройке, так это Конституция РФ. Там в первом пункте 13-й статьи признается идеологическое разнообразие, а уже во втором пункте той же статьи строго наказано: «Никакая  идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Из чего недвусмысленно следует: идеологический плюрализм на индивидуальной основе – извольте. А идеология на законодательном уровне отделена от государства. Как церковь.
Вот почему собственно министр Мединский так был уклончив в разговоре с Владимиром Соловьевым, когда зашла речь о надобности государственной идеологии. Он признал, что слово «идеология» вызывает отторжение у «либералов». (http://russia.tv/video/show/brand_id/21385/video_id/664218) . А на самом деле, мол, за ним ничего нет, кроме системы взглядов, которая к тому же может меняться с годами. И у него, у Мединского, лично поменялась трижды. И по этому поводу он, Мединский, ничуть не переживает.
Тут следует со стороны телеведущего вопрос в лоб:
– У государства должна быть своя идеология?
– Сложный вопрос, – мнется господин министр. – Мне кажется, что она объективно есть. Просто не нужно делать ее государственной идеологией.
Значит, государственная идеология есть, но ей не надо придавать статус государственной. А почему? «Потому что государственная идеология всегда отбрасывает нас к постулатам шестой статьи конституции (имеется, видимо, в виду Конституция СССР – Ю.Б.)».
Как сказать: кого «отбрасывает», а кого притягивает...
***
Кинорежиссер Никита Михалков, гарцуя на вороном коне по полям и лугам своего поместья, раскинувшегося на несколько десятков гектаров в Нижегородской губернии. («Прямой эфир» от 21-го октября 2013-го года), зрит в корень:
– Обрати внимание, – говорит он своему молодому собеседнику, – как быстро, и как стремительно, и как в первую очередь из конституции выпало слово «идеология». Это запрещенное слово. Слово «идеология» в России говорить нельзя. Это неприлично. Какая идеология? Вы что хотите? Сталинизма, Хрущева...
Видно, что и Михалков понимает с чем ассоциируется «неприличное слово». Он не на шутку рассердился и на экс-министра обороны, и на бывшего президента, и на основной Закон страны.
Свидетель приступа его гнева тележурналист Борис Корчевников поинтересовался, почему, он, будучи другом президента, имея не одну возможность сказать ему при личной встрече: «Поменяй конституцию», не сказал этого?  
Режиссер ответил журналисту в том духе, что так дела не делаются в большом царстве-государстве. Чтобы повернуть камаз с пятью прицепами направо, ты должен на восемь метров уехать налево.
Примерно тем же манером общество подготавливается к перемене концепции Основного Закона и к отмене запрета на государственную идеологию. Нам говорят: это должен быть поворот не на 180%, а этак градусов... на 30. Никакого сталинизма, никакой идеологической цензуры. Будут обозначены приоритеты в достижении благородных целей, в решении насущных задач. Это в области балета и других видов искусства. А в сфере общественно-производственной деятельности без единой государственной идеологии и вовсе нельзя. Как нельзя школьникам – без единого учебника по истории.
Нам объясняют, что такая идеология надобна для сплочения народов нашего отечества на пути к счастливому будущему.
Честно говоря, я знаю только две идеологии, что способны на относительно большой отрезок времени спаять в нечто единое толпы человеческих душ. Это – коммунистическая идеология и идеология национал-социалистическая. Обе эти надстройки над экономикой, культурой, наукой тем еще примечательны, что довольно быстро сами трансформируются в базисы, превращая все живое в ненадежную, шаткую надстройку. И государственная идеология становится идеологизированным государством.
Обе эти идеологические утопии человечество прошло. Но поскольку по истечении определенного времени некоторые народы не обрели гармонии и счастья на пути построения деидеологизированных государств, то у них возникает искушение воротиться немного  назад и, подкорректировав свой прежний опыт, повторить его.
Уже давно идет не объявленный кастинг пока еще на вакантное на свято место. Национализм вроде бы не подошел, поскольку в полиэтнической стране он чреват межнациональными конфликтами. Православие в свою очередь утыкается в поликонфессиональность. Империализм (по версии Проханова) не сгодился по  причине экономической слабости метрополии. Про такие частности, как футбол, кинематограф и углеводороды, я уж не говорю.
Что остается?
Остается культ Государства. Государства как некоего божества с нечеловеческим лицом. Которое всегда и навсегда приоритетно перед человеком. К этому и идет дело в нашей благословенной стране. И не сразу поймешь: то ли нас догоняет недавнее прошлое, то ли мы его догоняем...
...На одном из ток-шоу вышел спор о палаческой роли Дзержинского  и о том насколько корректно возвращать на Лубянку его монумент.  Кто-то в назидание либералам заметил, что вот Петр Первый тоже много народу погубил, но никому же в голову не пришло снести всадника на вздыбленном коне.
Я подумал: отчего же не пришло. Пришло в голову Александру Сергеевичу Пушкину. Все помнят, как соскочил с постамента медный всадник и стал преследовать бедного Евгения.
История, поведанная поэтом в «Медном всаднике», довольно актуальная: олицетворенное, можно сказать, культовое государство свело с ума несчастного человека. И вспомним композицию поэмы: начинается она за здравие града Петра, а кончается за упокой его жертвы.    
***
Вполне допускаю, что у многих сегодняшних адептов идеологизации Российской Федерации и в мыслях нет вернуться в СССР. Просто одни полагают, что с помощью обязательной гос-идеологии можно будет как-то дисциплинировать мастеров культуры, другие считают, что она  поспособствует подъему патриотических чувств в народе, третьи исходят из того, что она оградит нас от тлетворного влияния Запада, как некогда железный занавес, и т.д.
Хорошо известен законодательный энтузиазм наших парламентариев. Того и гляди они услышат трубный зов Никиты Сергеевича Михалкова и предложат отменить конституционный запрет на государственную идеологию, которая, в сущности, полезная вещь в авторитарном хозяйстве; она – и стойло, и кнут, которым можно загонять народы в это самое стойло. Или как поется в памятном зонге: «Шагают бараны в  ряд. Бьют барабаны. Кожу для них дают сами бараны».