"Надеюсь, негативных последствий не будет. Но очень сомневаюсь, что будут позитивные"

«Новые Известия» продолжают дискуссию вокруг нашумевшего проекта этической хартии кинематографистов, подготовленного Молодежным центром Союза кинематографистов и размещенного на сайте Минкультуры для общественного обсуждения. Режиссер-документалист Виталий Манский выступил на страницах нашей газеты (см. «НИ» от 10.10.2013) и выразил опасение, что хартия может стать своего рода негласным элементом цензуры. Сегодня свою точку зрения о резонансном проекте высказал известный культуролог и один из членов рабочей комиссии по разработке этической хартии Кирилл РАЗЛОГОВ.

– Кирилл Эмильевич, как вы оцениваете проект этической хартии кинематографистов?

– Текст хартии несовершенен. Да и задача написания такого рода текста трудно решаемая: надо сформулировать что-то принципиально важное, не впадая при этом ни в одну из крайностей. Поэтому сейчас сложно сказать, какова дальнейшая судьба этого документа.

– То есть у вас есть определенные сомнения по этому поводу?

– У меня есть серьезные сомнения по поводу того, как этот документ сделан, что в нем написано и так далее. Формально я состою в комиссии, которая была создана в Союзе кинематографистов для разработки хартии, но так складывалось, что ни на одном заседании этой комиссии я не присутствовал, поскольку был в разъездах. Несколько раз заседания объявлялись тогда, когда я был в Москве, но потом они переносились, и я уже не мог в них участвовать.

– Тем не менее текст хартии, пусть и в виде проекта, подготовлен. К слову, там сказано, что она носит рекомендательный характер. Получается, изложенные в ней рекомендации можно не выполнять?

– В принципе, да, это же не закон. В Америке, например, действовал кодекс Хейса, на который часто ссылаются в связи с хартией российских кинематографистов. Этот кодекс был актом самоцензуры кинопромышленности: продюсеры хотели таким образом решить свои проблемы, связанные с тем, чтобы выпускающиеся картины не нарушали определенные нормы, принятые в американском обществе в тот период. Выполнять или нет изложенные в нашей хартии рекомендации – добровольное дело каждого. Но на это можно будет ссылаться как на определенного рода нарушения, хотя, думаю, никаких репрессий по этому поводу ни для кого не будет.

– Как раз на этот счет у многих кинематографистов есть большие опасения: считается, что в отношении тех, кто не подпишет хартию, могут начаться какие-то репрессии со стороны государства, вплоть до лишения госфинансирования.

– Отказ от участия в финансировании – не репрессия со стороны государства: оно вправе финансировать того, кого считает нужным. Я с трудом представляю себе, что подписание или неподписание хартии может сыграть решающую роль в судьбе какого-нибудь кинематографиста или даже конкретного проекта. Государственное финансирование – это не обязанность государства, это, скорее, его право. Поэтому нельзя называть репрессией лишение госфинансирования: 90% производящихся в мире фильмов сделаны без прямой поддержки государства. И это не значит, что их авторы подверглись репрессиям. Вот если бы, скажем, готовые картины не выпускались на экран, то это можно было бы назвать репрессией. А так все в мире делается исходя из определенного рода системы отношений. Профессиональные неприятности могут посыпаться на тебя из-за случайного замечания в компании друзей, потому что кто-то что-то не так сказал. Точно так же у людей, занимающихся распределением государственных средств, есть собственные человеческие реакции. И исходя из того, насколько им кажется тот или иной проект важным, они могут кому-то помочь, а кому-то отказать в помощи. Но это нормальная часть культуры взаимодействия государства и общества, художника и продюсера, финансиста, инвестора и так далее. И жаловаться на это довольно нелепо. Что касается самой хартии... В зависимости от того, как она будет сформулирована, люди будут решать, присоединяться к ней или нет. Насильственного присоединения к хартии не будет. Это в принципе невозможно. У нас же нет насильственного вступления в партию «Единая Россия», какую бы роль она ни играла. Хочешь – вступай, не хочешь – не вступай. И никаких репрессий за то, что ты в нее не вступил, нет, хотя определенные блага ее члены, естественно, имеют. С точки зрения социологии, это нормальная система отношений в обществе. А качество формулировок текста хартии – то, к чему у меня больше всего претензий, – это уже вопрос литературного стиля, умения обойти острые углы. Если бы эту хартию писал лично я (хотя не знаю, согласился бы я это делать или нет), то сформулировал бы ее совсем по-другому.

– А вообще, для кого рекомендации, изложенные в хартии? Для молодых кинематографистов или для уже состоявшихся режиссеров?

– В проекте, подготовленном молодыми кинематографистами, они, видимо, дают рекомендации себе, молодым деятелям кино. Если другой проект подготовят пенсионеры, они будут, наверное, рекомендовать пенсионерам. Но речь идет о том, чтобы подготовить текст, который будет приемлемым для всех. А это очень сложно.

– Судя по формулировкам, хартию писали хоть и молодые, но мыслящие советскими штампами кинематографисты…

– Так же проще. Кроме того, советский дух во многих сидит, не только в моем поколении, но и в молодом. Это вопрос сложный, болезненный. Поэтому, как это будет решено, как сформулировано, какие у этого будут последствия, я не берусь предсказывать. Надеюсь, негативных последствий не будет. Но очень сомневаюсь, что будут позитивные.

– На ваш взгляд, в этой хартии вообще есть необходимость?

– Если есть группа кинематографистов, которые чувствуют, что это необходимо, они имеют право такую хартию подготовить, подписать и посмотреть, что из этого получится. Делать это как бы «сверху» – не очень правильно, на мой взгляд. Потому что это все-таки должно быть движением тех людей, которым эта хартия нужна. Каждый деятель кино, на мой взгляд, может выбрать свою позицию. Или выступить, как КиноСоюз, против самой идеи создания хартии, что тоже позиция. Это личное решение каждого кинематографиста. Ее должны подписывать те люди, которые с ней согласны. Но тогда она должна быть сформулирована очень лаконично, в ней должны быть только общие принципы. Потому что чем конкретнее формулировки, тем больше количество людей, которые могут с этим не согласиться.