Юрий БОГОМОЛОВ
«Оттепель» и раздражение
Вслед за волной восторгов по поводу сериала «Оттепель» со стороны профессиональных критиков, поднялся вал претензий и не удовольствий к ней в соцсетях  блогеров и их френдов.
Как профессиональная критика, так и самодеятельное искусствоведение любят заниматься  двумя проблемами: а) насколько соответствует фильм или спектакль классическому литературному источнику, если мы имеем дело с экранизацией и б) насколько достоверны обстоятельства , факты, персонажи, если перед нами художественное сочинение , снятое на историческом материале. Это практически две спортивные дисциплины, в которых все чувствуют себя уверенными и непререкаемыми авторитетами.
«Оттепель» терзают на предмет исторической подлинности. Покрой одежды не тот, и сама одежда не та, и вешалка, что в прихожей у Хрусталева – икеевская. Курили не так дымно, пили не столь интенсивно. Герои не похожи на своих прототипов. И т.д.
В претензии не только отцы с детьми, но и внуки, которым бы хотелось гордиться своими дедами и дядьями, а гордиться вроде бы и не получается – все они какие-то ущербные.
...Даже очень взрослые люди с гуманитарным образованием не могут смириться с условностью художественного изображения. Одни не могут психологически преодолеть рампу, другие ни в какую не соглашаются – с ее иллюзорностью.
Бывали случаи, когда зрители претендовали на роль не только очевидцев сочиненного зрелища, но и на непосредственных участников его.
В «Броненосце Потемкине» едва ли не самая впечатляющая сцена та, где на взбунтовавшихся матросов набрасывают брезент перед тем, как их расстрелять. Возникает образ слепой массы, мечущейся по палубе броненосца. После триумфа фильма нашлись матросы, что рассказывали о своих переживаниях под этим брезентом.
В реальности брезентом не накрывали, обреченных на расстрел. Брезент стелили им под ноги, чтобы не запачкать палубу кровью. Режиссер сделал наоборот в интересах предельной образной и смысловой экспрессии.  
...Возвращаюсь к «Оттепели». Недоумение на грани раздражения вызвал возраст главного героя Виктора Хрусталева – 36 лет. Тут же путем двух правил арифметики зритель вычислил, что в пору войны у него был вполне призывной возраст. И вероятнее всего ему довелось повоевать, а по герою этого не скажешь. В фильме не видно, что он человек войны. Или, по крайней мере – с войны.
И вообще у него нет прошлого, словно он родился в 1961-м, аккуратно на оттепельной проталине. Самое смешное, что так оно и есть. А самое важное, что это очень важно.
***
Река времени в художественных берегах течет по особым законам. Довольно давно я написал диссертацию на тему «Проблемы художественного времени на телевидении». И затронул вскользь другие искусства. В частности, театр. Пьеса Гоголя «Женитьба» начинается с реплики Подколесина: «Вот опять мясоед пропустил». Что означало: наступил пост. А в пост не венчают. Стало быть, ему, надворному советнику, собравшемуся непременно жениться и в последний момент испугавшемуся, не было никакой нужды прыгать в окно. Он мог спокойно и с достоинством покинуть дом Агафьи Тихоновны, выйдя в дверь. Тем не менее он, рискуя головой и прочими частями тела, прыгнул.
Что это – накладка классика?  
Виктор Шкловский, с которым я имел возможность общаться в ту пору, на мое недоумение заметил, что беллетристы часто бывают вольны в своих отношениях и с календарями и с часовыми механизмами. И тут же привел  пример. Если читать внимательно текст «Анны Карениной», то можно будет заметить, что беременность героини длится что-то около полутора лет.
Так что это – нечаянная накладка классика? Или есть тут своя художественная логика?
Разумеется, логика есть. Художник все готов бросить в  топку художественной выразительности. Дело-то в том, что время – такой же прием, как и цвет, и свет или ракурс. Чтобы сдвинуть лежачий камень в виде Подколесина, конвульсивно подвижный Кочкарев организует вихрь, которым увлекаема эта тяжеловесная, неподвижная субстанция. Все должно быть вдруг и сразу – и сватовство и женитьба. И тогда, что остается жениху, как физически не вывалиться из стремительного потока времени.
...Вите Хрусталеву 36 лет не почему другому, как  только по причине того, что его бывшей жене 33 года. А 33 ей для того, чтобы она могла полноценно комплексовать по поводу своего возраста: она уже не так молода, а ничего славного и стоящего не сделано, ролей в кино нет и не предвидится, и личная жизнь не складывается и т.д.
И правы те из блогеров, что замечают: герои – все одногодки, все родились в 61-м. То есть в пору Оттепели. Они и есть шестидесятники.
Оттепель – их колыбель. Ну, не их непосредственно, а колыбель их морали, их чувств... В том числе и гражданских чувств.
Авторы заперли своих персонажей в 61-м и наблюдают за тем, что за поколение варится в соку мосфильмовской студии.
Кино для них – купель, в которой происходит непонятное таинство приобщения к каким-то более высоким и более живым радостям.
***
Что еще бросается в глаза: жизнь за кадром была артистам, и всей съемочной группе в удовольствие. И возможно, в какой-то степени стала для них наукой. Не даром все рабочие моменты съемок и последующего времяпровождения сняты с такой теплотой и даже, я бы сказал, с нежностью.
Они хорошо относились к друг другу. Еще лучше – к кино. А пуще всего возлюбили его кухню.    
Новое поколение артистов Аня Чиповская, Вика Исакова, Яна Сексте, Евгений Цыганов, Светлана Колпакова, Александр Яценко всматривается в старое поколение персонажей, героев не нашего времени с противоречивыми, я думаю, чувствами.