Юрий БОГОМОЛОВ
...А бабочка крылышками – бяк, бяк, бяк...
Николай Ставрогин, по версии Владимира Хотиненко, коллекционировал бабочек и сторонился свиней.
Глава ВГТРК Борис Добродеев высоко ценит Достоевского, особенно его «Бесов», не одобряет «болотных» и уважает простой народ.
Кинорежиссер Владимир Хотиненко два года назад экранизировал биографию автора любимого романа Бориса Добродеева, где патриотически ориентированный Федор Михайлович крепко поспорил с западником Иваном Сергеевичем.
Стечение этих обстоятельств дало плод в виде мини-сериала «Бесы», показанного аккуратно ко дню выборов в Украине на телеканале «Россия 1».
Это не значит, что сериал специально готовился к определенной дате. Побудительным мотивом для теленачальства стали уголовные процессы над «болотными» – Удальцовым и другими, над участницами панк-молебна «Пусси райт», а так же протестные голоса интеллектуалов в защиту тех и других.
– Это нам урок, – говорит в своем кругу телезрителей тайный орденоносец Владимир Соловьев, имея в виду кровь, пролитую в Украине и ее разорение.
Тоже самое говорит Владимир Хотиненко, но в художественной форме с опорой на авторитет классика.  
Фабула романа довольно причудлива и очень сложна – без внимательно вчитывания в толстенную книгу не разберешься. Спасибо автору экранизации: он ввел в повествование фигуру следователя из Санкт -Петербурга по имени Горемыкин.
Горемыкин помог. Будучи человеком докучливым, он доискался, кто чей родственник, кто на ком желает жениться. И кто, кого желал бы погубить. И кто кого, все-таки, убил, а кто повесился по собственному желанию.
Мерно распутываемые события оживляются истериками персонажей. Так, что можно подумать, будто все эти провинциальные бунтари просто больные люди.
Первой сорвалась хромоножка Лебядкина. За ней последовали оба Верховенские, Ставрогин, Лиза и сам губернатор Лембке, на которого в конце концов рухнула горящая крыша. Приступы неистовства посетили едва ли не всех героев. Да и то сказать, без поехавших и горящих крыш было бы совсем скучно. А так... какое никакое разнообразие.
Истерика Ставрогина произвела чрезвычайный эффект; его смех вышел инфернальным под стать самому герою.
Под стать всему тому, что происходит на экране – суицидный комплекс Кириллова, суетливые хлопоты младшего Верховенского, пожелавшего разрушить российскую империю, сходки, заговоры, юродствующий Лебядкин, настырное полнолуние, низкие облака, страстный танец с коленцами меж свиней того же Верховенского... Надо всем этим витает загадочная душа Ставрогина, неформального вождя грядущей революции.
Экран то и дело протыкает указательный палец Владимира Хотиненко: вот до чего довели  маленький городок кучка бездельных, безбожных хипстеров Х1Х века и благодушная, расслабленная власть!
«Указательного пальца» показалось мало  автору экранизации; он  счел нужным присовокупить изысканную метафору, подсказанную то ли Набоковым, то ли Прохановым. У Ставрогина за плечами выросли крылья бабочки. Он стал бабочкой в собственной коллекции. Но такой грозной, зловещей бабочкой – бабочкой-орлом, бабочкой-стервятником. Не чета таракану-Лебядкину.
...Когда  развязка наступила, и все смерти уже случились, а коллекция цветастых насекомых оказалась выброшенной во двор, несмелая курица подобралась к ней и склевала всю эту иссохшую красоту.
Тут почему-то вспомнился басенный припев из «Обыкновенного чуда»
«А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк,
А за ней воробышек прыг-прыг-прыг-прыг,
Он ее голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк»,
Это такой вульгарный, приземленный комментарий к судьбе Ставрогина. Хотиненко же, по всей верятности имел в виду нечто другое. Вот вам, эстетствующие ставрогины урок: «Красота не спасет  мир. Скорее его добьет, разъест изнутри».
А, может, ни  о чем таком он и не подумал; просто у него это вырвалось.
***
У Достоевского «вырвалось» другое. Не одна только насмешка над идеей революции. И не только ужас перед лицом омертвевшей веры и разрушенного государства. Писатель ко всему прочему ужаснулся кошмару того государства, которое возникнет на обломках самодержавия. Он ужаснулся цельнометаллической государственности, что спроектировал его герой Шигалев.
Именно этот теоретик сделал признание: «Выходя из идеи безграничной свободы, я заключаю  ее безграничным деспотизмом».
Идея эта нашла свое почти идеальное воплощение в сталинизме. И ведь до сих пор ищет, судя по тому, что сегодня происходит в России.
Хотиненко шигалевские мотивы «Бесов» деликатно  обогнул. Да и самого Шигалева бесцеремонно исключил из числа действующих лиц своего фильма.
***
Сериал «Бесы» – разумеется , – провокативная вещь, к тому же – неконтролируемая.
Неконтролируемая по части выводов.
Телезритель, отсмотрев, четыре серии, может начать размышлять... А что, если бы на месте Ставрогина оказался человек с более устойчивой психикой, пусть и не такой красавец, как артист Матвеев... А рядом с ним – политтехнолог Петруша Верховенский, типа Дмитрия Киселева, так, может, все бы и вышло, как замышлял Шигалев...
«Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, вроде как первобытного рая, хотя, впрочем, и будут работать».
А может, все еще и выйдет, по Шигалеву?..  
Да и, по Хотиненко, не исключено. Если в романе Даша,  сошедшаяся со Ставрогиным, не смогла родить ребенка (был выкидыш), то в сериале она благополучно разрешилась от бремени, переехала в Швейцарию, в кантон Ури, где ее с пятилетним малышом и навещает самый непоседливый бес революции – Петруша Верховенский.  
И сам собой напрашивается заключительный титр: «Продолжение следует».