Режиссер Валерия Гай Германика намерена выложить свой фильм «Да и да» в интернет, если он не будет допущен к прокату в авторской версии, которая, как известно, содержит ненормативную лексику. По словам пиар-директора кампании Art Pictures Анны Трещевой, режиссер не станет заниматься переозвучиванием картины, и в случае, если поправок к новому закону о запрете нецензурной лексики в кино не примут, фильм «будет продаваться через интернет или же будет выпущен на DVD». Такой вот «праздник непослушания» готовится устроить министерству культуры инфант-террибль российского кино.
Леонид Павлючик
Напомню, что картина «Да и да» была показана в авторском варианте на Московском международном кинофестивале буквально за неделю до вступления в силу закона о запрете мата в кино. Новая работа Германики, известной по фильму «Все умрут, а я останусь» и сериалу «Школа», произвела на ММКФ фурор. Показы ленты сопровождались аншлагами и чуть ли не драками за возможность попасть в зал. Лента в итоге получила приз жюри за лучшую режиссуру, а также была удостоена престижной премии ФИПРЕССИ. Как к фильму ни относись (а у него есть и яростные противники), уже очевидно, что это одно из главных кинособытий года. И что же, не выпускать интересный, яркий, провокативный фильм на экраны только потому, что в нем есть слова, которые и без кино знают все грамотные и даже безграмотные люди?
В тревожном ожидании замерли и поклонники таланта Андрея Звягинцева – может быть, лучшего современного отечественного кинорежиссера. Его фильм «Левиафан» прогремел в Канне, где считался одним из главных претендентов на фестивальное «золото». В итоге при жесткой конкуренции со стороны мастеров мирового кино он был удостоен приза за лучший сценарий, то есть, за содержание, за смысл высказывания. «Левиафан» уже купили более 50 стран, но на родине судьба фильма пока неясна. Картине выдали прокатное удостоверение с грифом «18+», однако требование «запикать» или вырезать матерную лексику осталось. С чем Звягинцев категорически не согласен.
-- Русский мат – уникальный и даже сакральный лингвистический феномен, -- считает режиссер. -- Корни его лежат глубоко в русской традиционной культуре. И запрет на его использование -- большая глупость. Можно было бы, напротив, предложить его охранять, как культурное наследие, но низовая культура и так всех охранителей вместе с хулителями переживет. Если бы чиновники подошли к этому вопросу умно, то обратились бы сначала к специалистам, заказали бы лингвистическую экспертизу. Любой не ангажированный властью специалист по русскому языку, я уверен, смеется над этими мерами.
Свое отрицательное отношение к закону уже высказали такие разные художники, как Олег Табаков, Сергей Шаргунов, Марат Гельман. Неожиданно в стан защитников нецензурной лексики перешел и председатель СК России Никита Михалков, самый влиятельный деятель нашего кино. Ранее он был известен как один из инициаторов Этической хартии кинематографистов, которая, в том числе, была направлена и против бранной лексики на экране. Но в день окончания ММКФ на брифинге для прессы Никита Сергеевич признался, что он сам матерщинник со стажем и веско заявил, что  «мат – одно из великих изощренных изобретений русского народа». И добавил: «Есть отвратительный мат, когда на нем разговаривают в электричке, но есть мат как средство выражения крайнего состояния человека -- боль, война, атака, смерть, и это оправдано ситуацией. Я считаю, что это вещи, которые надо будет оговаривать в каждом конкретном случае». И пообещал вступить в диалог с властями на эту тему.
Диалог, судя по всему, уже начался. Во всяком случае, министр культуры Владимир Мединский, депутаты-кинематографисты Елена Драпеко, Владимир Бортко пообещали, что в осеннюю сессию парламента закон о запрете мата будет, скорее всего, пересмотрен. Ясно, что нелепые крайности этого закона, принятого Думой в спешке, без консультаций с мастерами кино, будут смягчены, особенно в части показа такого рода фильмов на фестивалях. А в обычном прокате? Тут царит туман. И оговорка (или проговорка) Михалкова про «каждый конкретный случай» ясности не вносит. Не получится ли так, что фильму режиссера Х выйти на экран позволят даже и с трехэтажным матом (в порядке исключения или за большие заслуги перед искусством), а фильму режиссера Y поставят заслон за менее экспрессивную, хотя и художественно оправданную лексику?
Да и кто и по каким критериям будет решать судьбу фильма с «солеными» словечками? Чиновники из минкульта, поднаторевшие в последнее время в запретительных мерах? Некая комиссия из самих киношников, которая должна будет взять на себя цензорские функции, зарубая спорные фильмы своих же товарищей? И не будет ли избирательное применение закона о запрете мате, который, к слову, вступает в очевидное противоречие с законом об авторском праве, вести прямым путем к уже забытой «полке», где, напомню, к началу перестройки оказалось порядка 250 ни разу и нигде непоказанных картин?
Закон суров, говорили древние, но он – закон. И он должен быть, разумеется, един для всех, без выборочной «отбраковки». И здесь самым разумным представляется уже апробированная мировым киносообществом практика. Кто спорит: фильмы с обсценной лексикой, с откровенными эротическими сценами должны выходить на экран с возрастными ограничениями: «16+» или «18+». Полагаю, это обязательная мера для всех -- независимо от ранга режиссера, от его лояльности или нелояльности к власти. Но этой суровой меры, в общем, и достаточно. 18-летний гражданин, которому государство доверяет избирательный бюллетень на выборах, и автомат, а то и ракетную установку при прохождении службы в армии, вправе сам решать: смотреть ему фильм с нецензурной лексикой или не смотреть. Важно только, чтобы афиша содержала недвусмысленное предупреждение о наличии обсценной лексики в фильме, и чтобы на «взрослые» сеансы не просочились подростки. Но за этим, согласитесь, легко проследить работникам кинотеатра.
А создатели фильма вправе, в свою очередь, сами решать, хотят ли они снять кино «для всех» и показать фильм в удобное время на кино и телеэкране, или они адресуют свой артхаусный фильм немногочисленной, исключительно взрослой аудитории, которая, в общем, знает, какими словами в народе называют те или иные части тела. Нельзя же все население большой и разнообразной по своим запросам страны приравнивать к малым детям и неполовозрелым подросткам.
Мне кажется, пока парламентарии собираются с силами для осенней сессии, членам Союза Кинематографистов и альтернативного КиноСоюза есть смысл забыть распри, объединить усилия и предложить свой, выверенный и точный, опирающийся на мировую практику вариант закона о бытовании нецензурной лексики на экране. Который, с одной стороны, ограждал бы от мата несовершеннолетних, а, с другой стороны, не входил бы в противоречие с правом художника на свободное авторское высказывание. И который парламентарии, ввиду серьезности и весомости такого документа, не смогли бы послать куда подальше.
Опубликовано в газете "Труд"
http://www.trud.ru/article/29-08-2014/1317133_kino_na_tri_bukvy.html