Отар Иоселиани


Как Министерство культуры прикрыло один из лучших кинематографических журналов России.


Нетрудно себе представить, с чего всё началось: разъезжал по Москве успешный воротила, то есть бизнесмен, присматривался к особнякам – искал себе офис. Набрел на дом № 12 в Воротниковском переулке: у входа мемориальная доска с барельефным изображением главного (это бизнесмену втолковали в юные годы) русского поэта, и рядом еще одна дощечка: «Редакция» какого-то журнала. Вошел, поднялся на этаж - полно народу, на стенах картины: выставка «Русский романтизм». Но выставка его не заинтересовала, а вот помещение приглянулось: не ахти какое просторное, но престижное - вероятно, когда-то давно здесь жили дворяне, их вкусу можно доверять; и место хорошее - близко Концертный зал им. Чайковского, памятник Маяковскому, ресторан «Пекин».  Ремонт, правда, требуется, но ремонт не проблема. А где редакция журнала?  В этом закутке? – запросто можно попросить её очистить помещение. Журнал киношный?  Имеет отношение к Минкультуре? Бизнесмен в мелких операциях не участвует, дело будут вести знатоки махинаций с недвижимостью – вопрос техники.
И началось…

Когда вам на дом приходит правительственная телеграмма – это всегда волнительная новость и сюрприз:  наверное вас награждают орденом или благодарят за "долгую, плодотворную и т.д." деятельность - ан нет:  Наталья Петровна Рюрикова, создатель и директор галереи "Дом Нащокина", в течение двух десятилетий главный редактор журнала "Киносценарии", получила правительственную телеграмму от Министерства культуры, известившую её об увольнении с должности - без комментариев, без обоснований и даже без вызова для беседы о предъявляемых ей претензиях.
Картинная Галерея «Дом Нащокина» занимает три небольших зала, прихожую и подвал в старом московском особняке недалеко от Триумфальной площади. В этом доме, у своего друга, покровителя искусств Павла Нащокина, останавливался Александр Пушкин. Ныне, кроме картинной галереи, в этом же помещении в четырех маленьких комнатках работают пять сотрудников редакции литературно-художественного иллюстрированного журнала «Киносценарии», (объем каждого выпуска от 300 до 500 страниц, тираж 1000 – 1500 экземпляров. Галерея и журнал – организации небюджетные).
Говоря о журнале "Киносценарии", без малейшего преувеличения можно употребить эпитеты: превосходный, умный, строгий в отборе материала, богато иллюстрированный, изобилующий редкой и ценнейшей информацией обо всём, что касается кинематографа, его взлётов и неудач, блестящих начинаний и их провалов, воспоминаний его бывших подвижников и размышлений наших коллег о трудной, порой  трагичной и неблагодарной нашей профессии. Журнал, каждый выпуск которого - результат скрупулёзного труда немногочисленного коллектива энтузиастов, стал  для многих желанной частью их библиотек. Мы читаем и перечитываем его страницы как захватывающее повествование, полное важных сведений о том, что было или о том, что могло бы быть, но не свершилось. Это журнал для всех, кто интересуется кинематографом, журнал, который пропагандирует и защищает искусство истинных художников от агрессивного потока безвкусицы, насаждаемой в кино в результате кипучей деятельности деляг и коммерсантов.

Картинная галерея, филиал журнала, из месяца в месяц радует многочисленных посетителей выставками, ставшими традицией в этом, ни на один другой не похожем, "Доме Нащокина" - это привередливо, со вкусом отобранные произведения  маститых мастеров, а порой, забытых всеми, или малоизвестных замечательных живописцев, графиков, декораторов театра и кино.
Всех не перечислить, но всё же – Валентин Серов, Зинаида Серебрякова, Пётр Кончаловский, Дмитрий Краснопевцев, Анатолий Зверев, Андрей Пашкевич, Владимир Любаров, Мария Приймаченко, Зураб Церетели. В этой галерее, после эмиграции, выставлялись Михаил Шемякин, Олег Целков, Эрнст Неизвестный, Дмитрий Плавинский.
А ныне Н. Рюрикова представила на обозрение завсегдатаев этого дома рисованные и фотографические упражнения Тонино Гуэрра, Андрея Тарковского и Юрия Роста – экспозицию, посвященную памяти замечательного искусствоведа Паолы Волковой. Тонино – поэт и сценарист времен золотого века итальянского кино, Андрей – кинорежиссер с мировым именем, Рост – писатель, но фотографирование для него второе серьезное занятие. Такое получилось многоголосье. Рисование, как пение: у кого есть слух – поёт, у кого нет – страдает и молчит. Молчат руководители Министерства культуры, молчат но не страдают - заниматься пением или живописью им не положено. Что же  входит в их желаемые государством и публикой функции? – поддержать умения и дарования, помочь, взрастить, нo никак не давить и не топтать.
По договору на аренду помещения, Галерея "Дом Нащокина" регулярно отчисляет суммы Росимуществу, исправно платит налоги (цена билета зависит от выставки, льготный билет для пенсионеров, студентов,  школьников). А на оставшуюся часть доходов от посещаемости выставок журнал "Киносценарии" продолжает издаваться и существовать… от Министерства культуры - это надо особенно подчеркнуть, не получая ни копейки!
Сегодняшнее Министерство культуры, возглавляемое Владимиром Мединским, рьяно занимается увольнением с должностей руководителей подконтрольных ему учреждений с очевидной целью выдворить журналы, институты и малые художественные галереи из занимаемых ими, оставшихся еще в столице, привлекательных помещений, а здания заграбастать и, наверное, раздать дружкам-приятелям под офисы. Безвозмездно? В этом есть резон сомневаться, ибо думается – эти господа не очень-то способны на бескорыстные чувства дружбы и приятельства. Но расчет правильный. И творящие это безобразие знают наперед, что когда министра снимут с должности, а их всех разгонят – дома эти останутся в полном и «законном» распоряжении новых хозяев. Другой причины для принятия  министерством необоснованного решения об увольнении           Н.Рюриковой и дальнейшей судьбе особняка Нащокина отыскать невозможно: кому-то нужен этот дом, нужен – и точка! Коллизия проста, как ''ты виноват уж тем, что хочется мне кушать''.

Т.к. это здание Минкультуре не принадлежит, министерство
обращается в Росимущество с предложением подарить помещение Фонду кино, отобрав его у журнала «Киносценарии».
Невеселая новость облетела всю профессию, достигла КиноСоюза – в адрес министерства посыпались, и не одно, коллективные письма, обращения граждан, подписанные многочисленными посетителями вернисажей в «Доме Нащокина» и целым сонмом кинематографистов, изумленных вопиющей несправедливостью такой инициативы, произволом и барски сумасбродными проделками невежественных чиновников.

Проигнорировав, а скорее, не удосужившись ознакомиться с содержанием этих петиций, функционеры активно принялись воплощать планы начальства. По традиции, чтобы придать сомнительной махинации видимость «законности», в первую очередь требуется протокол какого-либо заседания: собрались вместе с Росимуществом и Фондом кино, (разумно не пригласив представителей пострадавшей стороны). Пошептались, посовещались, взвесили свои шансы и рубанули сплеча - снять с должности главного редактора «Киносценариев», чинящего препятствия их замыслу - выдворить из здания и журнал и галерею, вышвырнуть на улицу всех сотрудников. А здание… для начала, сделать вид, что оно передается Фонду кино (который, кстати сказать, ни в каком здании не нуждается!) с тайным, но уже всем очевидным, намерением отдать в будущем весь дом в распоряжение имярек, имя которого до поры до времени содержится в тайне - оглашению не подлежит. Будущее покажет, кто этот счастливчик и… каков род его занятий.

В журнал с визитом для проверки приходят дамы из министерства; бегло для проформы листают квитанции, фактуры, но не найдя, к чему прицепиться, быстренько исчезают; затем появляются посторонние довольно развязные молодые люди - опечатывают личные вещи сотрудников редакции, ведут себя беспардонно, зачем-то вызывают милицию; некий Федор – заявляет, что он юрист-экономист и будет издавать журнал, ибо, по воле министра, назначен им руководить вместо уволенного главного редактора. Федор этот, ни к кино, ни к журналистике не имеющий ни малейшего отношения, усевшись в кресло Натальи Петровны Рюриковой, помахивает соответствующим документиком, т.е. приказом министра. Всё это было бы забавно и смешно, но бумажка, увы,  была подлинная, не бредовая. Так что, дамы и господа, утрите слёзы!
Такова первая ласточка, ознаменовавшая начало погрома в редакции.

Время посочувствовать Воланду, который прибыл в страну Советов с намерением ввергнуть её в хаос и непристойность, но попал впросак и разочаровался – оказалось, что всё уже было сделано без его участия… и надолго!

И возвращается всё на круги своя: чиновники, обрисованные в «Мертвых душах» и в «Истории города Глупова», по-прежнему современны и необыкновенно живучи. Несмотря на радужные надежды мечтателей, что с отменой «табеля о рангах» русская революция всю эту дрянь сметёт с лица земли, ничего в повадках функционеров не изменилось. Почему? А потому, что порода, видно, выведена была  крепкая, устойчивая. Собакевич не видел вокруг себя ни одного порядочного человека, кроме прокурора, - «да и тот, - по его заключению, -  свинья».  Это - Гоголь, это не Мединский, который, «любя свою родину», по недомыслию порочит Россию своими «мифами» о ней. Разбирать опусы Мединского не входит в наши задачи - речь о ведòмом им министерстве, о кумовстве, непорядочности и травле чиновниками беззащитного коллектива работников одного из первоклассных периодических изданий страны; т.е. - говоря его же, министра, словами – об отсутствии у него «государственного самоощущения ». (о чем см. ниже).

Вот далеко неполный список авторов, чьи произведения (эссе, сценарии, интервью, воспоминания) были опубликованы в журнале-альманахе «Киносценарии»:
С.Герасимов, Нагибин, Тарковский, Глеб Панфилов,            Е.Габрилович, Дунский и Фрид, Феллини, Ибрагимбеков, Никита Михалков, Александр Миндадзе, Юрий Арабов, Алексей Герман и Светлана Кармелита, Хуциев, А. Митта, Александр Кайдановский, Геннадий Шпаликов, Г.Чухрай, Пазолини, В.Вендерс, Вуди Аллен, Фассбиндер, Калатозов, П.Тодоровский, А.Сокуров, Катрин Денёв, Грета Гарбо, Александр Пятигорский, Хохлова, Марлен Дитрих…

А, может статься, сам журнал не нравится авторитарно распоряжающимся культурой властям предержащим ? Не устраивает их самим фактом своего существования - критериями, содержанием, концепцией, методом, выбором тем, вкусом и формой?

Чтобы составить себе представление об идейном арсенале и нравственных установках руководства Минкультуры России,  процитируем несколько фраз о кино и его создателях из интервью Владимира Мединского газете «Культура» (4/9/2013), с горькой улыбкой сочувствия перепечатанных русской газетой «Kstati» (To the Point № 957 12/9/2013 M.Lemkhin, San Francisco)

Владимир Мединский:
«Когда речь идёт о временах вещего Олега, нелепо добиваться исторической правды, всё базируется на легендах… нужны государству такие легенды? /.../ Это противоречит и здравому смыслу, и государственному самоощущению…»

И o редакторе журнала «Искусство кино»:
«Дондурей, конечно, большой знаток кино, но врать-то зачем?»

O писателе Шендеровичe : «Шендерович – человек, глубоко ментально нездоровый»
.
О поэте и композиторе Шевчуке : «Для кого-то сегодня Юрий Шевчук – совесть нации. А он просто мелет не пойми о чём».

«Кто-то скажет, что беллетрист Борис Акунин глас истины в последней инстанции. А я считаю, что он ничего не понимает в политике и в жизненных реалиях».

« Вот Алексей Пивоваров снял «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова» – вообще-то Леша хороший парень, но этот фильм конкретно вредительский».

А у режиссёра Устюгова - «ни ума, ни чести, ни совести. Его фильм «Служу Советскому Союзу» – апофеоз бездарности. Ни одного положительного героя, носящего форму советского солдата или офицера...»

Про режиссёра Н. Досталя : «... После просмотра его сериала «Штрафбат» жить не хочется, /.../ Если бы фильм был правдой, Русь бы не существовала уже тысячу лет /.../ К сожалению, «Штрафбат» ещё и талантливое (!) кино…»

Или о сценарии Миндадзе : «События, которые описываются в сценарии, противоречат исторической правде…» - (т.е. перед войной никакого сотрудничества Советского Союза с фашистской Германией не было, и не было договора Молотова – Риббентропа ?!)

Газета: «Как Вы думаете /.../ «историки и публицисты» – Суворов, Латынина, Солонин – участвуют в большой геополитической игре против России из корысти или идейно? То есть гадят безвозмездно?»
Владимир Мединский: «Они-то считают, что делают добро, а гадим как раз мы. Что надо покаяться, саморазоблачиться, отвергнуть преступное советское прошлое. /.../ Может, Госдеп и платит кому-то, кто находится в практической политике… »

Вот так! -  народ должен знать своих врагов, невежд и неучей.

(« государственное самоощущение…» - новое в русской фразеологии – то ли государство ощущает в себе нечто, то ли нечто государственное ощущает в себе чиновник. Кто автор?
–  патент ему на изобретение!)
По воле министерства культуры в последнее время уже в пяти научно исследовательских институтах сменилось руководство :
Газета: «…в ГМИИ имени Пушкина, Большом театре, Политехническом музее…»
Министр : «В цирке сменили руководство: в Росгосцирке, и на проспекте Вернадского, и в Питере – на Фонтанке…»
Газета: «Ради чего Вы всё это затеяли?»
Министр: «Я затеял это исключительно из принципа, /.../ чтобы работали, а не балду гоняли. Я выстраиваю систему менеджмента. Прежде её не было».

Kаков министр, таков и «менеджмент» и… отношение его подчиненных к культуре.

И еще примечательная цитата из других высказываний министра: «Мы вместе – верой, словом и собственной кровью – объединили бескрайние земли, защитили их от ордынцев, ляхов, шведов и турок, изгнали Наполеона и вошли в Париж… Мы спасли мир в 1945 и вместе покорили космос…»
К этому «мы пахали» можно добавить список героических деяний этих «мы» в области культуры, о которых в силу «государственного  самоощущения» профессор-патриот Мединский не упоминает. Напомним ему: «мы  вместе – верой и словом» в 1922 году посадили на философский пароход и одним махом выслали за рубеж цвет мыслящей русской интеллигенции (в их числе Николая Бердяева и Сергея Булгакова), избавились от Бунина, Шаляпина, Рахманинова, Стравинского; расстреляли Гумилева, Бабеля, Мандельштама, Пильняка, Мейерхольда, изобрели Гулаг; расправились в 1946-ом с литературными журналами «Звезда» и «Ленинград» (Ахматова и Зощенко); приструнили Прокофьева, Шостаковича, Пастернака, Булгакова, запретили фильмы Эйзенштейна, Довженко, Барнета, Параджанова, Тарковского, Аскольдова… сделали вид, что искали, но не нашли убийц Ани Политковской. "Нет человека – нет проблемы" – наверное у вас всегда есть проблема и с совестью, и с мнением о вас других. Когда эти «мы» рубили дрова, выше поименованные «щепки», как водится, летели. И потомок этих «мы» этим кошмаром гордится: «любое преступление, которое совершили „наши“, перестает быть преступлением потому, что это наши…»

Безразличное, а то и презрительное отношение к заведениям, подведомственным министерству, как к «щепкам», по всей видимости, стало стилем деятельности этого учреждения. Возвращаемся к методам принятия необратимо несуразных, опасных и вредных для всего общества решений, к безапелляционному администрированию.
Мы не раз уже это видели: начнутся придуманные обвинения в несуществующих финансовых нарушениях; без чести, без  угрызений совести передёргиваниe фактов и, естественно, всплывет модное сегодня словечко «коррупция» - которое скорее относится к воплотителям этой, давным-давно состряпанной стратегии. Сказано: «Пред вами суд и правда – всё молчи…»

Есть ли какая-то надежда, что чиновники министeрcтва культуры России раскаются в допущенной ошибке и повернут вспять свои колесницы? Надежда, пожалуй, слабовата. Они избрали свой путь и, по мнению многих – путь этот уродливый.

А если бы все они по молодому телячьему оптимизму не пилили сук, на котором сидят, не суетились бы и не рвали, не уничтожали и не давили ростки надежды на прогресс и улучшения, которые несмотря на происходящее вокруг непотребство, все продолжают произрастать в этой терпеливой стране. Если бы не забывали о том, как неминуемо плохо всё кончается на этом свете, и если бы знали, что единственная ценность, которой обладает человек в конце пути – репутация и доблестные поступки, которые всем запомнятся, и что, когда их растопчут свои же приспешники, никакая круговая порука им не спасение - позор, как известно, не смываем, и что запятнанная репутация – это уже навсегда, даже когда никого из нас не будет в живых.
                         

Портрет Отара Иоселиани работы Михаила Лемхина