На проходящем в Госфильмофонде РФ фестивале архивного кино огромный интерес вызвал показ фрагментов фильма «Невечерняя», над которым Марлен Хуциев работает уже почти 10 лет. Легендарный режиссер, автор всемирно признанных шедевров «Мне двадцать лет» («Застава Ильича»), «Июльский дождь», «Был месяц май», «Бесконечность», наконец-то близок к тому, чтобы завершить свой многострадальный фильм о встречах, беседах Чехова и Толстого. В эксклюзивном интервью «Труду» режиссер, которому в этом году исполняется 90 лет, рассказал о том, почему так долго страна ждет его незаурядный, судя по замыслу и представленным фрагментам, фильм.

Леонид Павлючик, обозреватель «Труда»

-- Марлен Мартынович, начнем с начала. Как возник этот довольно дерзкий проект – представить вживе двух классиков мировой литературы?

-- Как-то я перечитывал воспоминания Чехова и наткнулся на эпизод о том, как Лев Толстой навестил заболевшего Антона Павловича. Я эту историю знал и раньше, но тут вдруг подумалось: а в наше время было бы возможно, чтобы, в общем, молодого писателя явился проведать в больнице кто-то из небожителей – знаменитых писателей, художников, артистов? Я понял, что вряд ли. И мне сразу стало интересно. Я рассказал об этом сюжете сыну (Игорь Хуциев, сценарист, писатель. – «Труд»), он подключился к делу. Поначалу предполагалось, что мы ограничимся одним этим сюжетом. Но потом решили снять вторую часть, когда заболел уже Толстой и лечился в Ялте, а его, в свою очередь, навещал Чехов. Дальше придумалось, что первая, московская часть, будет выдержана в черно-белой гаме, это будет такая стилизация под старую хронику. А вторая, ялтинская часть, будет снята в неярком, неброском цвете.

-- Это будет двухсерийный фильм?

-- Это будут две части, две главы одного фильма. Каким будет окончательный метраж картины, будет ли фильм предназначен для проката или для телевидения, -- загадывать пока рано. Есть соблазн сказать, что беру обязательства закончить картину к своему грядущему 90-летию. Но, во-первых, я человек суеверный и лишний раз упоминать предстоящую дату не стоит. Во-вторых, я недавно переболел тяжелым гриппом, и мне надо отдохнуть, набраться сил. В-третьих, неожиданно для себя в последнее время я получил много предложений посетить зарубежные страны, и было бы грешно этим не воспользоваться. Так что, скорее всего, завершу картину уже в следующем году.

-- В вашем фильме Чехов и Толстой говорят о здоровье, о медицине, о жизни и смерти, о душе. Это подлинные диалоги гениев?

-- Диалоги в основном писал мой сын. Они опираются на подлинный материал, но, в общем, это не сборник цитат, а наша фантазия на тему. Скажем, широко известен факт, что Чехов отбил своему издателю Суворину телеграмму о том, что его в больнице навестил Толстой и они говорили о бессмертии. Так что тема беседы взята реальная, а сам диалог сочинен.

-- Не страшно было сочинять за Чехова и Толстого?

-- Мы не пытались имитировать диалоги Толстого и Чехова, это невозможно. Но задача максимального приближения к достоверности быта, среды, обстоятельств, характеров наших героев перед нами стояла и стоит. Наш фильм на этом основании может кое-кому показаться старомодным. Но жизнь меня научила, что картины, в которых во главу угла ставится самодовлеющая форма, быстро устаревают и со временем выглядят архаичными. А если ты опираешься на сущностные вещи, то фильм живет долго. Так вот, мне кажется, что суть отношений и мыслей Толстого и Чехова не может устареть с годами.

-- Тем не менее, вы снимете этот важный по всем приметам фильм уже почти 10 лет. Почему так долго?

-- Существует обидная для меня легенда, что я долго снимаю свои картины. На самом деле, я снимаю быстро, а длительными бывают не зависящие от меня простои. Самые первые и посильные деньги на фильм мне выделил Сергей Лазарук, тогда еще глава департамента Госкино России, ныне упраздненного. Я запустился с фильмом, потом мы дособирали средства по крохам, немного подбросил Чубайс. Мы успели снять фильм процентов на 60-70, но тут средства иссякли, и мы остановились на 8 лет. За все это время ни один кинематографический начальник не поинтересовался, как обстоят дела с картиной, не надо ли чем помочь. И это при том, что несколько лет назад мир отмечал двойной юбилей классиков: 150 лет со дня рождения Чехова и 100 лет со дня смерти Толстого.

-- А что же кинематографическая общественность?

-- А кинематографическая общественность озабочена своими делами. Все ищут финансирование для собственных картин, кто будет заниматься мною? Предыдущий министр культуры Авдеев отнесся к нашему проекту и нашим проблемам с необъяснимой холодностью. А к нынешнему министру Владимиру Мединскому я решил сам не обращаться. Дело в том, что мне долго звонили из министерства, чтобы я забрал орден, который там меня дожидался. Я пришел, решил заодно переговорить с министром. Но его помощница сказала, что министра нет на месте, но они меня обязательно найдут. С тех пор все никак не могут найти…

Спасти картину помог случай. Один человек, имя которого я пока не называю, но обязательно назову, когда закончу картину, узнав о моих мытарствах из газет, предложил бескорыстную помощь. И в соответствии с предоставленной сметой выделил нам необходимую сумму для того, чтобы мы могли закончить картину. На сегодняшний день фильм практически снят, осталось доснять одну документальную сцену в Ялте и одну небольшую сцену во Владикавказе, связанную с линией Хаджи-Мурата, которая будет в фильме.

-- А мне осталось узнать, где вы нашли актеров на роли Толстого и Чехова…

-- Толстого я увидел случайно в телевизоре. До этого мы перепробовали много хороших актеров, но все было не то. А тут вместе с сыном смотрели канал «Культура», по которому давал интервью актер калужского театра драмы Михаил Пахоменко, и нас что-то зацепило. Внешне он был не очень похож на Толстого, но его голос, интонации привлекали. По нашему приглашению он приехал к нам в группу, мы прикинули грим и после этого сразу утвердили.

А Чехова мы не могли найти буквально до отъезда в экспедицию. Пробовали многих – все мимо. Ассистент по актерам не уставала мне повторять: «Надо ждать Ветрова, должен вернуться Ветров со съемок». И вот Ветров появился, и у меня сердце упало: никакой это не Чехов, ничего общего. На фотопробы времени у нас уже не было, решили сразу делать видеопробы. Владислава загримировали, он вошел в павильон, заговорил -- и все сомнения сразу отпали. Потом начались сложности из-за того, что Ветрова не отпускали их театра «Современник», где он основательно занят в репертуаре. Частенько он прилетал к нам всего на день. Камера уже стояла на точке, мы быстро снимали его, и он улетал обратно. Но это не отразилось на результате: и Ветров, и Пахоменко работали самоотверженно, на совесть. И не подвели не только меня, но и Чехова с Толстым.
С небольшими сокращениями опубликовано в "Труде":
http://www.trud.ru/article/27-02-2015/1322635_esche_ne_vecher.html