Кинорежиссер Сергей Соловьев – о знаменитом рок-музыканте, трагически ушедшем из жизни четверть века назад

Двадцать пять лет назад, 15 августа 1990 года, не стало Виктора Цоя — легендарного рок-музыканта, погибшего в автокатастрофе неподалеку от Риги на самом взлете своей судьбы. После работы в кочегарке, после подпольных «квартирников» Цой наконец-то был «легализован» в качестве музыканта, певца, руководителя группы «Кино», которая в последние годы существования Советского Союза собирала многотысячные стадионы. Мощный импульс его популярности придал фильм Сергея Соловьева «Асса», который заканчивался знаменитой ныне песней Цоя «Перемен! Мы ждем перемен». Обозреватель «Труда» попросил Соловьева вспомнить Виктора Цоя и рассказать, «каким он парнем был».

— Боюсь, мне будет трудно это сделать, — признается Сергей Александрович. — Мы не были с Виктором дружны, не вели с ним душеспасительных бесед при луне о смысле жизни, о будущем страны или своем собственном будущем. Он вообще был человек скрытный, недоверчивый, малоразговорчивый, большей частью молчал. Даже когда мы с ним изредка выпивали в компании, это не развязывало нам языки: с ним было хорошо, комфортно молчать, а это и есть высшее проявление полного взаимопонимания. Не рискну сказать, что мы были с ним одной группы крови, но при этом уважительно относились друг к другу и к тому, что делали вместе.

На этом, строго говоря, мои воспоминания можно было бы и закончить. Рашид Нугманов, который снимал его в «Игле», знает о нем так много всякого и разного, что может роман написать. А я знаю только, что никогда не волновался по поводу того, сделает Витя что-то там важное для меня и фильма или не сделает. Знал: он все сделает, как надо. И когда надо было в течение суток собрать десять тысяч массовки для финальной сцены «Ассы», то массовка из его фанатов в нужное время и в нужном количестве была на месте. Вот эта профессиональная надежность — она в нем всегда присутствовала и всегда меня подкупала.

— Как Виктор Цой попал в орбиту вашего интереса?

— Это долгая история про мои взаимоотношения с питерским музыкальным андеграундом, но в итоге меня приобщил к его творчеству Африка (Сергей Бугаев), который, напомню, снялся в нашем фильме в роли Бананана. Он притаскивал на съемки кассеты с его записями. Я тогда не выделял Цоя из его окружения, не понимал, что он особенный. Рядом были Сергей Курехин, Борис Гребенщиков, Майк Науменко, Тимур Новиков — они были по-своему гениями. Витя даже тушевался среди них, он и сам не воспринимал себя, как особую величину.

Эти люди, как написал бы Булгаков, материализовывались из воздуха. Из воздуха времени. Воздух уплотнялся — и появлялся, допустим, Боря Гребенщиков. Так же появился и Цой. Он спел «Мы ждем перемен», — и материализовался с этими «Переменами». Я попросил его не исполнять эту песню какое-то время, пообещав закончить ею фильм «Асса». Он не стал скрывать недоверие: «Чтобы официальная мосфильмовская картина закончилась такой песней? Не верю». Тем не менее мы сговорились и пожали друг другу пятерни. И оба сдержали свое обещание.

— Горький вопрос: как вы узнали о его смерти?
Дальше - здесь:
http://www.trud.ru/article/14-08-2015/1327955_zvezda_po_imeni_tsoj.html