На экраны выходит фильм Ивана Вырыпаева — замечательного театрального драматурга и режиссера, который при этом время от времени снимает отмеченные печатью яркой индивидуальности фильмы. Его дебютная лента «Эйфория» воскрешала стиль греческой трагедии в антураже постсоветской реальности. Его внешне смахивающий на видеоарт «Кислород» пытался по-новому прочитать главные библейские заповеди. И вот — фильм «Спасение», снятый в Тибете. Туда с католической миссией едет главная героиня фильма — польская монашка, ни разу до того не покидавшая пределов отчизны.

Но в высокогорном Тибете, несмотря на очевидную близость к Богу, тоже случаются погодные катаклизмы: дороги раскисли, до монастыря не доехать, и сестра Анна оказывается предоставленной самой себе. В небольшом отеле она мучительно переболеет горной болезнью (это удел практически всех, кто впервые попадает в Гималаи), но вскоре поправится, начнет выходить «в свет», осматривать окрестности, и постепенно ей откроется невероятная красота, энергия и гармония этих удивительных мест. С прозрачным, как хрусталь, воздухом, с горными вершинами, то резко очерченными, то подернутыми голубоватой дымкой, с живописными улочками местной деревни, где чтят золотого Будду и разговаривают на неведомом героине языке.

В фильме, по сути, нет развернутого действия, не стоит ждать и сюжетного драйва. «Спасение» — не блокбастер, а скромный, чистый по тону и временами очень смешной камерный этюд, на всем протяжении которого объектив буквально не отрывается от лица главной героини. Сестра Анна в поразительно тонком исполнении дебютантки Полины Гришиной (приз за лучшую роль на «Кинотавре») проживает на наших глазах потаенную внутреннюю жизнь, с равным интересом вбирая в себя и красоту здешнего мира, и разноязыкий говор толпы, и музыку небесных сфер, включая прилет (кажется, все-таки во сне) инопланетной тарелки.

Монашка искренне общается то с раскованной девушкой-хиппи (яркая эпизодическая роль супруги режиссера Полины Грушки), то с благоволящим к ней американским рок-музыкантом (Казимир Лиске), то с туристом в дурацкой панамке (этот крохотный эпизод исполнил сам Вырыпаев), то с тибетским настоятелем католического храма. Анна, с ее тонко организованной, чутко вибрирующей душой, обладает редким сегодня даром чистоты, кротости, смирения, а главное, любви к ближним — невзирая на их цвет кожи, разрез глаз и религиозную принадлежность.

В ней, впрочем, есть не только отзывчивость, но и нравственная сила, цельность, и это притягивает к ней столь разных людей. По словам Вырыпаева, в лице главной героини он видел образ нашей страны: «Для меня это фильм о моей стране. Я попытался показать, как выглядит наша главная проблема — коммуникации с другим миром. И как важно наладить эту коммуникацию, но не потерять себя».

Нельзя сказать, что Вырыпаев и его героиня знают ответы на этот и другие вопросы. Во всяком случае, Анна находится в фильме в состоянии духовного поиска, осмысления себя, своей связи с простыми людьми и высшими силами. Ее вера, судя по всему, до сих пор была отчасти умозрительной, принятой как данность, но не усвоенной всем существом. В Тибете — этом разноязыком Вавилоне, где перемешаны разные культуры, культы, верования, она, похоже, впервые услышала, говоря словами героя одной из пьес Ивана Вырыпаева, «шепот Господа в своем сердце». И окончательно утвердилась в своем пути.

Знатоки кино заметят, конечно, что этот мотив в той или иной степени уже прозвучал в польском фильме «Ида», удостоенном полгода назад «Оскара»...
Дальше здесь:
http://www.trud.ru/article/25-09-2015/1329359_vse_chto_nasheptal_serdtsu_tibet.html