О новом фильм Станислава Говорухина «Конец прекрасной эпохи»

Знаменитый режиссер, актер, сценарист, видный думский деятель Станислав Говорухин – помимо прочего, еще и завзятый книгочей. Он может говорить о любимых  литературных произведениях часами. Не случайно в основе многих его фильмов – не оригинальные сценарии, а проза: от  классических романов Даниеля Дефо («Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо») и Марка Твена («Приключения Тома Сойера и Геккльбери Финна») – до детективов Агаты Кристи («Десять  негритят») и братьев Вайнеров («Место встречи изменить нельзя»).
Одна из бесспорных удач Говорухина -- сравнительно недавний фильм «Не хлебом единым», который он снял в аскетичной черно-белой гамме по мотивам нашумевшего в свое время романа Владимира Дудинцева. Видимо, советское время вспоминается режиссеру по большей части монохромным, бесцветным, коль скоро и новый свой фильм «Конец прекрасной эпохи» Говорухин опять снял в черно-белом варианте, рискуя потерять тех немногих молодых зрителей (а они составляют большинство в кинотеатрах), которые отважатся смотреть фильм про неведомую им эпоху. И вдобавок, не такую уж прекрасную, поскольку в названии фильма сквозит откровенная авторская ирония.
Толчком к созданию картины послужила автобиографическая повесть Сергея Довлатова «Компромисс», посвященная эстонской странице в его извилистой  биографии. Уволенный из ленинградской газеты, Довлатов, талантливый журналист и писатель, тщетно пытающийся опубликовать в советской печати свои «непроходные» рассказы, благодаря стечению обстоятельств оказался в Таллинне. Там, мнилось ему, больше творческой свободы. Но жизнь в очередной раз развеяла его надежды. Эпоха «оттепели» уходила в прошлое, общественная атмосфера схватывалась ледяной коркой на всем пространстве СССР, включая «почти заграничную» Прибалтику.
Главный герой фильма Лентулов (в нем без труда узнается Довлатов) вынужден жить в ситуации постоянного компромисса со своей совестью. По вечерам он вместе с коллегами слушает «вражеские голоса», восхищается высадкой американских астронавтов на Луну, читает запретные «Грани», а днем строчит для газеты бодрые репортажи о советской действительности, стараясь виртуозно обтекать острые углы. Но все равно не может попасть, говоря слогом Довлатова, в узкую щель «между совестью и подлостью».  
То он в информационной заметке не в том порядке перечислит зарубежные государства -- оказывается, надо не по алфавиту, а в строгом соответствии с жестким политическим ранжиром: сначала «демократические страны», потом «нейтральные», потом «участники блока». То для репортажа о рождении 400-соттысячного таллинца вместо сына образцовой русско-эстонской семьи предложит младенца, зачатого в браке между эстонкой и эфиопом. Герою кажется, что это пример интернационализма, а на поверку оказывается, что это его очередной журналистский ляп. «Дождитесь нормального человеческого ребенка!» -- кричит взбешенный главред газеты (Борис Каморзин), отметая в качестве потенциального отца «юбилейного» таллинца не только эфиопа, но и поэта-еврея. В итоге счастливым папашей станет сильно пьющий работяга Кузин, с которым Лентулов, сам не дурак выпить, после обильных возлияний окажется в отделении милиции…
А ближе к финалу наш герой (его неброско играет сериальный актер Иван Колесников) и дошлый газетный фотокор (концертная роль Федора Добронравова) отправляются с ответственным заданием в глубинку: нужно написать от имени передовой доярки письмо генсеку Брежневу. Но пока наши герои вдохновенно выпивают, закусывая деликатесами из спецраспределителя, и при активном участии комсомольских активисток предаются в бане прочим удовольствиям, ответ товарища Брежнева на несуществующее пока письмо доярки уже пришел в Таллинн. Бюрократическая машина сработала с опережением графика…
Говорухин, сам блестящий журналист, успевший поработать в 60-е годы в газетах и на ТВ, знает тему, что называется, изнутри. Он точными штрихами набрасывает картину вползания еще недавно динамичного и приоткрывшегося миру советского общества (в прологе фильма идет энергичная нарезка хроникальных кадров с полетом Гагарина в космос, с вдохновенными лицами поющего Окуджавы и играющего Гамлета Высоцкого, с вручением Главного приза Московского кинофестиваля великому фильму Феллини «8 ½») в мертвый застой, в рутину каждодневной газетной лжи, очковтирательства, двойной морали.
Другое дело, что Довлатов, по его собственному признанию, советскую власть ненавидел, а Говорухин, сам когда-то создавший яростный фильм «Так жить нельзя!», с которого во многом началась перестройка, проделал со временем изрядную мировоззренческую эволюцию и сегодня куда менее суров в оценке прошлого. «Я хотел снять фильм о том времени, где все плохо, люди врут, говорят не то, что думают, -- признался Станислав Сергеевич журналистам, -- но при этом, чтобы зрителям захотелось бы туда».
Двусмысленная, прямо скажем, задача. Но именно в соответствии с этой установкой Говорухин выбирает из довлатовского «Компромисса», «Заповедника» и других произведений, равно как из судьбы самого писателя, наиболее легкие, безобидные строки и страницы.
Ни служба Довлатова в конвойных войсках, где он видел, как люди «дрались заточенными рашпилями, ели собак, покрывали лица татуировкой», «убивали за пачку чая», ни каждодневная травля и позорное исключение Сергея Донатовича из Союза журналистов, ни его избиения в милиции, ни насильственное выдворение писателя за рубеж, -- ничего из этих полных драматизма событий довлатовской жизни в фильм не вошло. Понятно, что в ситуации, когда думское большинство, к которому принадлежит и сам Говорухин, сегодня возводит СССР на пьедестал, когда цензура вновь поднимает голову, когда Виктор Цой объявляется агентом ЦРУ и даже сам Солженицын предается шельмованию в одной некогда либеральной газете, --снять безжалостно-честный фильм о начале конца советского режима автору было непросто. Это выглядело бы, как диссидентский демарш. На такое был способен мятежный Довлатов, но зачем это благополучному, обласканному властями Говорухину? В итоге у режиссера получилась лайт-версия довлатовской жизни и судьбы, а заодно и «прекрасной эпохи»: местами смешная, местами горьковатая, но неизменно подернутая ностальгической дымкой лента, несущая на себе, как мне кажется, следы пресловутого творческого компромисса.
Леонид Павлючик.
С сокращениями и редакторской правкой опубликовано в "Труде".