Даниил Дондурей: «Главное — не запретить, а поглотить инакомыслие»

Известный культуролог — о новой лояльности и новом консерватизме и способах их формирования
26.08.2016 Теги: интервью

— Блистает парадоксами наше время. Вроде бы ворочаемся в болоте застоя, а между тем — ощущение стремительных, враждебных по отношению к отдельному человеку изменений. В чем острота момента сегодняшней повестки дня?

— В усердной работе редко осознаваемых культурных моделей, определяющих поведение власти, бюрократии, бизнеса, среднего класса, телезрителей… Модели эти, как манипуляторы, программируют наши помыслы и поступки, формируют цели и принципы функционирования разных слоев и групп общества. И отдельных людей, конечно, тоже. В ХХ веке в России было несколько моделей: империя, Великая утопия, Большой террор, застой, включивший в себя оттепель, возврат к рынку и частной собственности. И за каждой стоят разные идеологемы и картины мира.

— Нынче на дворе какая?

— Весной 2012-го произошла мощная культурная перезагрузка, связанная с новым консерватизмом. Эта смыслообразующая программа была сноровисто сформирована и, как весь мир заметил, — осуществлена.

— Кто-то где-то эти модели формулирует, готовит, проводит в жизнь?

— Конечно. Это ведь настоящее творчество, включающее огромную работу с традициями, убеждениями, с мифологемами миллионов. Вот сидели интеллектуалы-теоретики в Женеве, в Лондоне в эпоху расцвета российской империи и готовили только что вышедшее из крепостной неволи население к «диктатуре пролетариата», «классовой борьбе», к жесточайшим преследованиям за «контрреволюцию». А сейчас «революция» сверхбранное слово.

— А если к нашей сегодняшней жизни поближе.

СЛОВАРЬ

Смысловики — профессионалы, отвечающие за наши представления о происходящем. Форматирующие взгляды всех сословий на жизнь.

Новая лояльность — целый ряд социально-психологических и социокультурных установок, связанных с тем, чтобы в любых ситуациях не проиграть в устоявшемся в России порядке вещей.
— Сначала консерваторы неаккуратно назначили Медведева преемником. У него обнаружились недопустимые обмолвки: «свобода лучше, чем несвобода». Сегодня даже воспоминаний нет о его обозначениях: «модернизация», «инновации», «развитие». В прошлом году, к примеру, те же смысловики, отвечающие у нас за то, что важно, а что — нет, адаптировали чудесную идею Юлии Мучник с партнерами «Бессмертный полк». Поместили ощущение психологической причастности граждан к триумфальной Победе в сознание каждого ребенка. «Не думай о жертвах, об ужасах войны, о ее чудовищности — но гордись прадедушкой!» Четыре с половиной миллиона в этом мае вышли на улицы и были счастливы. Блестящая работа по идентификации людей всех возрастов с величием страны через благороднейший жест. Ценностный лозунг «Лишь бы не было войны» уже не актуален.

Новая культурная программа не осознается как целостная, но она именно такая. Базируется на вековечных матрицах, которые постоянно очищаются, получают новое содержание. Платформой является сверхценность: «Родина — это государство».

— Снова как в советские времена: прежде думай о родине, а потом о себе?

— Но с поправкой: государство не терпит рядом с собой самостоятельности ни одной макросистемы. Оно должно управлять: бизнесом, гражданским обществом, действиями любых социальных общностей, включая семью, формированием личности, безопасностью, правосудием, целеполаганием, медиа и художественным творчеством… Всем! И дело тут не в законах, не в «закручивании гаек» или наказаниях. Система сложнее устроена. Главное теперь не запретить, а включить в себя — поглотить инакомыслие. Делай что хочешь, но только с благоволения твоего начальника, инвестора, мэра, губернатора. Важно не допустить позитивной селекции, а значит, и неподконтрольного «порядку вещей» механизма отбора: людей, событий, дел, продуктов, помыслов, проектов.

— Но и негативная селекция, приоритет «своих» перед «чужими», для России не новость.

— Актуален момент воспитания подспудного, нерефлексируемого страха перед любыми переменами. Люди согласны на изменения, но на те, которые им знакомы, соотносятся с убеждением «ничего у нас изменить нельзя». На те, что сулят потребительские радости. Цветочки над московскими бульварами, чудесные кафе и капучино на вынос. Много видов вина, фестивали мороженого, варенья, праздники города. Все, что демонстрирует колоссальные возможности неуважаемых большинством рыночных отношений. Если ты ведешь себя правильно, думаешь патриотично — тебя не коснется наказание. Ты не потеряешь работу, зарплату, связи, перспективы. Страхи всегда самый ходовой товар. Сегодня они особенные — подсознательные. Необсуждаемые. Связанные, например, с тем, что, а вдруг у тебя нет прав на то место в жизни, которое ты занимаешь. Новый страх — нарушить лояльность.

— Вот и подобрались к основному термину: что же такое новая лояльность?

— Комплекс социально-психологических и социокультурных установок, направленных на то, чтобы во всех обстоятельствах не нарушить устоявшийся порядок вещей и отношений. Следовать устройству Системы российской жизни.

— Любопытно, что схожие мысли высказывал Паоло Пазолини, не только выдающийся режиссер, но и мыслитель: «Люди, стремящиеся к сытой жизни, готовы платить в том числе собственной свободой». Он называл главной жертвой общества потребления — личность: «Консьюмеризм стирает, унифицирует индивидуальность. Вводит понятие удешевленной морали. Когда позволено слишком многое… и запрещено главное».

— Москва демонстрирует гигантский сад комфорта: кварталы, стилизованные под парижский Сан-Мишель, множество цветов на купеческом Кузнецом Мосту, летающие клумбы, искусственные птицы, широчайшие тротуары. Одни и те же умники, с одной стороны, вместе с Яровой занимаются мобилизацией, с другой — придерживают во власти Дворковича, Грефа с Набиуллиной. Европейской стилистикой они заколдовывают молодежь, которая завтра должна бесконфликтно жить в привычном пространстве двоемыслия.

— А не демонизируете ли вы деятельность смысловиков?

— Даже если какие-то шаги совершаются без объявлений, они очень эффективны. Нынешние консерваторы поняли, что переход к рынку, частная собственность, свободное передвижение людей и отсутствие цензуры — нисколько не мешает воспроизводству протофеодальных отношений и практически советского типа сознания. Притом что 36% населения нет и тридцати лет. Смысловикам очень важно работать с молодежью не только на фестивале «Территория смыслов». Вам только кажется, что капучино и салоны красоты почти в каждом доме, наполненное потенциальным счастьем кино вроде «Хорошего мальчика», «Экипажа» или сериалы федеральных каналов, в которых все бизнесмены — моральные уроды, не имеют отношения к пониманию жизни. Все это — единый поток ее программирования.

— Чтобы из «дамы приятной» жизнь превратилась «в даму приятную во всех отношениях»?

— Первоочередная задача — вербовать в когорты лояльных средний класс. Ему незачем разбираться в том, почему российские неформальные практики не позволят экономике развиваться. Предписывается жить в коридорах удовольствий. Вкусно есть, путешествовать, болтать о пустяках или шокирующих новостях. Не забывать делать селфи. При этом постоянно доказывать работодателю, что ты осуществишь все, что от тебя хотят. Независимо от того, что ты об этом думаешь.

— У отечественного двоемыслия богатая история.

— Новая лояльность порождена тем, что смысловики, занимающиеся производством массовых представлений о жизни, — становятся все более изощренными. К примеру, чтобы продать консервативный, по сути, продукт — нужно в его обсуждение обязательно включить определенный процент инакомыслия. Раньше оно выжигалось тотально. Заметьте, на 10–12 человек, участвующих в полит-шоу на всех телеканалах, есть квота — два-три несогласных… В соответствии с принципами современных медиатехнологий: ты публично гвоздишь и эмоционально — лучше со скандалом — порешь оппонента, а у зрителей возникает ощущение подлинной победы одной (заметьте, всегда консервативной) точки зрения над другими.

— А иначе аудитория могла бы стать оппонентом всей пропагандистской передаче и ее ведущему, как было во времена программы «Время».

— Нужно, чтобы был и Рыжков, Надеждин, Гозман и какой-нибудь американец — «мальчик для битья». В координатах новой лояльности на экономическом форуме в Петербурге министры объясняли доверчивым слушателям, как нам остаться европейцами. Что для этого мы обязаны изменить в экономике. Президент говорил на форуме, конечно же, не о смене культурных программ, а исключительно о технологиях. Провозглашал: нужно следовать времени, мы не должны отстать. Намекал на глобализм, интернет, новые подходы. Принимал мальчиков, победивших на чемпионате программистов IT на Филиппинах. Заметьте, не любимых спортсменов, хоккеистов, боксеров, самбистов. Утверждал: мы — в ХХI веке!

При этом параллельно вся армия государственных идеологов скандирует: «Россия в окружении врагов!» Как может совместиться глобализм, толерантность, конгресс на 10 тысяч человек… и бесконечные разговоры о военной силе, пресловутой опасности для национальных интересов, миллионы на ГТО, военно-спортивные школы. Мы среди врагов или участвуем в глобализации? А может, по-русски сумеем невозможное — совместим обе программы? Как говорится, «два в одном». В одну «телегу» актуальной повестки дня впрягаем современные практики с протофеодальными. И это тоже — для выращивания новой лояльности.

Все сегодня пишут про умножение человеческого капитала. Модно. А что имеется в виду? Только социальная демография: количество семей, детей, зарплата, пенсии, здравоохранение, обеспеченность жильем. Ну еще немного про разгромленную науку. Вещи, конечно, важные… Заметьте, люди никогда не воспринимаются как живые… С надеждами, страхами, вдохновением, обидами.

— За пределы выводится набор важнейших кодов, определяющих не только поведение, но и миропонимание?

— Не появляются проекты будущего, не учитываются интересы сложного, переживающего человека. Индивидуума. Советская власть когда-то допустила «идеологическую ошибку», благодаря которой, правда, запустила спутники. Стала заниматься развитием личности, устраивать интеллектуальные дискуссии, открывать тысячи клубов, вести внеклассную работу в школе.

— Благодаря этому прорыву мы и насытили докторами и кандидатами наук все университеты и исследовательские центры мира.

— А сегодня у нас одну книжку в год читает лишь 35% населения, 8–12% — ходит в театр, раз в год в кино. Не говоря о классической музыке. Государство, таким образом, отказывается от того самого капитала, который становится главным фактором мирового экономического развития.

— Но у нас на государственные деньги снимается кино, ставятся спектакли. В отличие от Запада.

— Культура в узком ее понимании финансируется в развитых странах через систему неконтролируемых государством фондов. У нас большинство таких структур курируется либо государством, либо это блажь жен олигархов. В кино, театре, музеях — госбюджет, а не зритель основной инвестор. Ключевое слово сегодняшнего дня — «демонстрация». Важно продемонстрировать определенный объем инакомыслия, как раньше единомыслия. Еще одна задача новой лояльности — помочь человеку справляться с умножением разнообразия реальности.

— Вы заметили, как меняется программирование молодежных каналов, еще недавно увлеченных созданием ярких сериалов. Сейчас траектория ведет вновь к незамысловатому развлечению, вроде бесконечного «Универа».

— Потому что необходимо работать с поколением, не имеющим советского бэкграунда. Воспитанное в кодах двоемыслия, оно становится основным покупателем объяснений происходящего — через рейтинги, доли, правила жизни.

— Формировать их вкус?

— Нет. Все делается через миропонимание, мораль, критерии того, что важно. «Как ты можешь говорить о зависимости судов от власти, о дискредитации частной собственности, если мы с тобой через Прагу можем дешево улететь в Тоскану или в Париж? Не имеешь права отказаться от работы, все это обеспечивающей», — выговаривает девушка в кафе своему парню. В качестве секретных цензоров, единомышленников, секретарей невидимых парткомов — смысловики вербуют людей в состояние лояльности. Еще и через потребительскую корзину. Хотите свободу слова? Читайте «Новую газету», «Ведомости», слушайте «Эхо». Но каждый должен думать: мне есть что терять! Зачем вообще переживать о том, на что ты повлиять не можешь.

Еще одно из свойств новой лояльности — отсутствие установки на кооперацию, сотрудничество.

— Пока еще есть видимость солидарности в соцсетях, в «своих ветках». Но уже и в онлайне все очевиднее деление на своих и чужих. А после Крыма, войны на Украине заметна коррозия отношений и в рядах своих. Идет ферментация всех сообществ.

— Недоверие — основной психологический поводырь. Во всех группах населения. Вы же не видели, чтобы президент или премьер-министр выступали на эту первостепенную тему? Вместо солидарности — настороженность, подозрение, отторжение. И все это должно сочетаться с ощущением «полного удовлетворения».

— Неужели получается?

— Вы — обязаны. Ваш долг гражданина не размышлять над российским порядком вещей. Только пользоваться им. Если вы молодой человек, включайте ТНТ и СТС, постарше — вам на Первый канал. Старушка — идите на «Россию 1». «Живите и умрите» в телевизоре! Вас снабдят чувством обустроенной адаптации. Неспроста в двух крупнейших пространствах российской культуры никто никогда не работает: в русских сказках и российских сериалах. И это в бывшей стране трудящихся!

— А как же сценарные конкурсы на темы: «Малоизвестные страницы истории Великой Отечественной войны», «Сделано в России»?

— Это имитация деятельности согласно концепции импортозамещения. Одна из важных идей страны, ориентированной на изоляцию, — гордость за родной продукт. У нас самое молочное молоко. Мы весь мир накормим зерном. Но импортозамещение в эпоху глобализма — результат исключительной конкурентоспособности.

— Что-то не верится в «заговор смысловиков» и их продуманную программу.

— Нормальная многомерная проектная работа. В ней участвует вся вертикаль, включая нас с вами. Вот объявляем во всеуслышание, что мы свободный мир. А иначе у нас не будут нефть и газ покупать. Так что выключиться никак не получится.

— То есть демонстрация свобод никоим образом не мешает изоляции?

— Неужели, когда люди 1 мая шли с шариками и малышами на плечах, они думали о пролетарской сплоченности? Они знали, что после демонстрации обязательно пойдут выпивать. Существуют вызовы Времени, которые победить невозможно. Нельзя сегодня управлять страной по старинным моделям. Человечество воевало тысячи лет. Но перед нынешними беспрецедентными угрозами мир обязан научиться терпеть чужое мнение. Договариваться. Искать способы сотрудничества. Развитие и благополучие цивилизации не только в сохранении аутентичности, но и в многообразии. Мне кажется, к примеру, скоро гражданское общество откажется от механизма демократии. Потому что решения большинства, что и видим в итогах английского референдума, становятся опасными. Системы будут стремиться к консенсусу. Демократия как величайший институт, рожденный борьбой с классовыми обществами, видимо, устаревает. Вот и программа консервации консерватизма, выстроенная по лекалам наших «традиционных ценностей», остановит страну. Даже креатив двоемыслия тут не поможет.

— Это же и есть симптоматика застоя с его главным лозунгом: «Время, назад!». Пытаемся остановить, развернуть время…

— С фантазией и огоньком. Используем массу хитроумных уловок, сочиняем программы, формулируем законы. Форматируем убеждения граждан. Перемалываем айсберги новостей. Сосредотачиваемся… Для каких целей?