Наберите в «Гугле»: «Гурченко сломала шейку бедра» - получите десятки ссылок на издания печатные, эфирные и онлайновые. Вранье идет влет, как в кино - попкорн.

Я напросился к Людмиле Гурченко в гости. Она встретила меня у порога квартиры, опираясь на приспособление, с помощью которого в фильме-мюзикле «Продюсеры» лихо отплясывает группа женщин в нью-йоркском Центральном парке. Шутки шутками, а дело серьезное: без этой металлической штуковины ходить пока больно. Дело, однако, идет к поправке – медленно, но верно.

Цель нашей беседы – рассказать правду о том, что произошло. И о том, как делается Большая Сенсационная Ложь. И о том, что у нас правда - менее «рейтинговый продукт», чем репортерское вранье.

Пьем чай. Гурченко подкладывает мне эклер. «Это я должен за вами ухаживать!» - протестую. «А мне нужно больше двигаться!» - объясняет она.

Как все случилось? Актриса пошла выгуливать собак. Москву в тот день сковал гололед, сверху припорошил снег – опасность не сразу разглядишь. «Пошла бы на каблуках – лучше бы чувствовала неровности, - объясняет Гурченко. - А я зачем-то надела такие плоские, знаете? Наступила на какую-то острую ледяную горку под снегом – и полетела». Хорошо – рядом были люди, помогли, вызвали скорую. Муж актрисы Сергей Сенин был в командировке, поезда ждать почти сутки – примчался с первым же автобусом.

Была реальная опасность получить самую опасную из травм – перелом шейки бедра. К счастью, рентгенограммы показали: пронесло. Но это скучно – написать в газете, что опасности нет! Пусть читатели волнуются, обсуждают, смакуют беду, нависшую над актрисой. «Я репортерам объясняю: никакого перелома шейки бедра – все равно написали: перелом шейки!» - говорит Сергей Сенин.

Домой ему теперь надо было пробираться через черный ход: у парадного беспробудно дежурили репортеры «желтой прессы». Они успели проинтервьюировать всех соседей и теперь охотились за сенсационными фото. «Я уж не говорю о том, сколько засланных «казачков» я просто с лестницы спускал, - говорит Сенин. - У больницы на карауле стояли камеры, хватали в кадр всех, кто выходил. Но главное для них было – проникнуть в палату. Актриса больна, перенесла травму, ее мучают боли - но им же важно получить ее фото именно в таком состоянии!».

Людмила Гурченко рассказывает: «Лежу в палате. Входит девушка в одежде хирурга. По первым же ее вопросам понятно: никакой не хирург. Вмешался Сергей, стал выяснять, кто такая, а тут и врачи подошли, говорят, что не знают такого хирурга. Сергей ее вывел из палаты, потребовал показать сумку – и действительно: там были камера, микрофоны и даже запись, которую накануне сделал молодой человек в таком же хирургическом прикиде. Тогда готовились к операции, было много врачей – в суете ему удалось затесаться, снять материал, и уже вечером «сенсация» была в эфире РенТВ. Вот так же они снимали и больную Гундареву: залезали на дерево, фотографировали через окно»...

Я тоже помню эту историю: «Ненавижу ваших собратьев! – горько сказала мне тогда в интервью Наталья Гундарева. - Любое добро обращают во зло. Нельзя распоряжаться чужой жизнью. Они ужасные: подглядывают, подслушивают, вынюхивают, звонят - что за профессия такая! Стоит приоткрыть форточку - как они вторгаются и разрушают твою жизнь. Это ведь так легко - разрушить то, что не тобой создано!».

«Самое удивительное, что правда «желтой прессе» и не нужна, - говорит Сергей Сенин. - Когда вранье было разоблачено, звонить перестали вообще: им ведь чем хуже – тем лучше! Гурченко уже ходит, тренируется – а это, мол, читателям неинтересно. А знаете, что эта девушка-«хирург» ответила, когда я попробовал ее устыдить? «Мне тоже кушать хочется!». Я слышал, что за фото Гурченко в больнице обещали пятьсот тысяч рублей! Судя по всему, между некоторыми больничными служащими и прессой давно существуют такие «коммерческие отношения»: все, что связано с несчастьями известных людей, хорошо продается. Говорю с редактором одной газеты о практической стороне дела: «Вы же понимаете, что если перелом шейки – значит, актриса полгода не сможет двигаться! Все планы летят, ее работе наносится серьезный урон». Но убеждать бессмысленно: они просто делают свой бизнес за счет других. Тогда я позвонил журналистке, которая эти статьи написала. Стала оправдываться: я, мол, знаю лечащего врача Гурченко – и называет имя не известного нам человека. Захожу к хирургу, который делал операцию, с мобильником и предлагаю ей получить информацию из первых рук. Оказалось, хирурга уже замучили звонками. Уже переврали его фамилию в печати, уже печатают «интервью», которых он не давал. Хуже всего то, что вот так люди привыкают на несчастьях делать бизнес. При аварии бегут не помочь человеку, а снять его на мобильник. Так было и во время теракта в Домодедово: люди молят о помощи, а их снимают и бегут дальше – фотографировать новые жертвы.

Чай допит, и я перехожу к вопросу номер два – о скандале с высказыванием Людмилы Гурченко о Борисе Моисееве. Высказывание было столь резким, что в телеэфире его пришлось «запикать». Гурченко в ответ безнадежно махнула рукой. Рассказать снова взялся Сергей Сенин:

«У Гурченко был юбилей. Съемки для телевидения, интервью с утра до ночи. И вдруг за два дня до юбилея звонят из программы Малахова: «Не можем вообразить, чтобы такое событие - да без нас!». Уговорили. Ломаем планы, приезжаем к назначенному времени. Ждем час, два… А Малахов, нам объясняют, снимает в это время другую программу. Понимаете: актриса с трудом находит для него время в своем расписании – а он считает, что его могут и подождать! И уйти невозможно: вся съемочная группа на стреме, умоляет не срывать съемки. И вот программа вышла, мы ее не смотрели, но наутро в Интернете шум по поводу того, что позволила себе Гурченко! А позволила она вот что. Уже запись закончена, камеры выключены, и Малахов как бы за кадром спросил о ее конфликте с Моисеевым – как известно, Гурченко одно время выступала с ним в одной программе, потом концерты прекратились. И Гурченко рассказала, что Моисеев, с ее точки зрения, вел себя непорядочно. И употребила непарламентское выражение (что делать, они в актерской среде в ходу). И тут же напоролась на новую непорядочность: никто камеры, как выяснилось, выключать не собирался, и Малахов тайком записал разговор, не предназначенный для широкой публики.

«Зачем вы ходите на передачи Малахова, Людмила Марковна? – спрашиваю. – Там провокация – обычное дело, и все уже давно поняли им цену». – «Он когда-то брал у меня едва ли не первое свое интервью, и у нас сохранились добрые отношения. А теперь я ему сказала: так от тебя многие отвернутся!».

…Все новые и новые гремят скандалы, все новые звезды становятся жертвами телевизионных и газетных грифонов. На днях Ефим Шифрин рассказал в своем блоге о том, какими методами в канун юбилея его донимал непрошеный гость-репортер. А пипл все это хавает, и пока хавает - вруны процветают. Жутковатая картина: стоит страна, прильнув к замочной скважине, и балдеет. Желтая пресса перевела ее на сплошной попкорм – рахит мозга гарантирован.

Напечатано в “Российской газете”:

http://www.rg.ru/2011/03/30/gurchenko-skandaly-poln.html

(Фото Аслана Ахмадова: Гурченко на съемках телевизионного шоу, январь 2011)

P.S. Едва этот материал успел появиться в Интернете, как события приняли характер совсем уже «черного юмора». Только что, вечером во вторник, в квартире актрисы раздался телефонный звонок. Подошел Сергей Сенин.
– Говорят с телеканала «Россия» - женский голос срывался от предвкушения сенсации. – Мы знаем, что о Людмиле Марковне ходят нелицеприятные слухи.
– Что, она стащила в супермаркете булку с молоком? – спросил ко всему привыкший Сенин.
– Нет, нам известно, что Людмилу Марковну вчера похоронили.
– Да-да, - расхохотался Сергей Сенин, - мы тут как раз пьем на поминках!
– Примите соболезнования! – телевизионная женщина явно приготовилась срочно дать сенсацию в эфир.
Муж актрисы попытался объяснить теледаме, что она явно не на своем месте и не умеет работать в нормальной журналистике. Но собеседница уже не слушала.

Фантазия опередила суровую реальность ровно на сутки. Увы.