1 сентября писатель и кинорежиссер Сергей Говорухин отметил свое пятидесятилетие. Не прошло двух месяцев, как война, которая стала содержанием его жизни, подорвала его здоровье и оставила в его судьбе неизгладимые отметины, его все-таки настигла. Он впал в кому, несколько раз информационные агентства сообщали о его смерти, потом опровергали это сообщение, но врачи уже не оставляли родным никакой надежды, и всем было ясно: это конец. Теперь это зафиксировано официально.

Сергей Говорухин предпочел в жизни дорогу более чем трудную. Сын известного кинорежиссера, он не стал пользоваться преимуществами этого своего родства. Он выбрал опаснейшую из тем, работал военным корреспондентом в Чечне, Афганистане, Югославии, Таджикистане. У него боевые ордена. Он потерял ногу, снимая фильм "Прокляты и забыты" - тяжелое ранение кончилось ампутацией. Но строй не бросил: вернулся на войну на протезе. Его фильм "Никто, кроме нас" о людях, повенчанных с войной, - в сущности, автобиографичен.

В юбилейном интервью, которое стало последним, я спросил Говорухина, почему он сделал такой выбор.

– Искусство от нравственной основы неотделимо, - ответил Сергей словами, каких у нас теперь стесняются. – Художник обязан реагировать на события, которые происходят в нашей стране и нас впрямую касаются. Я знаю, что точно так же поступили некоторые мои товарищи по творческому цеху: Юрий Шевчук, Александр Сокуров, Сергей Маховиков, Борис Галкин… Но их единицы – тех, кто пытался своим творчеством повлиять на ситуацию в стране. Так что это не более, чем обостренное чувство гражданской ответственности.

Он снимал очень личные фильмы, обнаженно субъективные, презирающие и кинематографическую красивость и «артхаусные» амбиции – поэтому большинство наших критиков такого режиссера, такого человека не знают, в упор не видят. Его фильмы мне напоминают те кровоточащие солдатские песни, которые хрипло орут на улицах ветераны, собирающие деньги на помощь товарищам. Его кино неотделимо от его жизненного опыта, и он честно говорит, что не понимает, как можно брать в киноинституты прямиком из школы: «Я не вижу достойного продукта от таких выпускников. Когда мы учились во ВГИКе, из школы туда не брали!».

В только что вышедшем на экраны фильме «Земля людей» он рассказывает о талантливом писателе с Крайнего Севера, который приезжает в Москву и пытается пробиться со своим сценарием к столичным телевизионщикам. Герой наивно думает, что телевидение должно рассказывать о реальной жизни, и только потом поймет, как далека столица от своей страны и в какой мере жизнь страны столице безразлична. В фильме этом тоже чувствуются автобиографические мотивы: как и его герой, Сергей Говорухин был чужаком в гламурном мире шоу-бизнеса. Он в него не вписывался и, по-моему, относился к нему со сдержанным презрением: «В этой безумной гонке амбиций всё вянет, это не питательная среда для искусства! Я работаю в Москве и научился от всего этого абстрагироваться, но что-то главное в этой обстановке все равно меня не посетит».

Писатель по первой и главной профессии, он испытывал трудности с изданием своих книг именно потому, что они кардинально отличались от дамской беллетристики, заполонившей прилавки и умы сограждан. «У меня вышла книга «Прозрачные леса под Люксембургом». Я, наивный, зашел в магазин «Москва» и устремился к стенду с новинками и, естественно, своей книги там не обнаружил. В разделе современной прозы ее тоже не было. Попросил женщину у компьютера поискать мою книжку в базе данных, и она ее нашла со второй попытки – книжка лежала на таких дальних задворках огромного развала, что я вообще не понимаю, зачем у нас издают книги, если им с самого начала уготована такая участь. Так было со всеми моими книгами. Я не Донцова и прекрасно отдаю себе в этом отчет. И в кино я никогда не смог бы снять подобие «Криминального чтива» Тарантино, потому что это совсем другой формат мысли. Когда я снимал «Землю людей», я даже не думал, что идея невостребованности культуры, художника в наше время так чудовищно воплотится в реальность. Эта картина тоже никому не нужна: западные фестивали хотят артхаус, наши фестиваль тоже работают в другом формате какого-то «легкого жанра». Продюсеры телеканалов, устроители разных фестивальных междусобойчиков ее не замечают. У нас такие картины умирают, не родившись».

О военном синдроме написано много. Я спросил, как меняет человека война.

«Я отношусь к этому скорее цинично, - ответил Сергей. – И не думаю, что война меняет сознание уж так кардинально. Она выявляет в человеке грубо первичное – либо хорошее, либо плохое. Я ушел на войну 16 лет тому назад, и мне тоже казалось, что военный синдром существует – теперь я в него не верю. Война камуфлирует какие-то наши недостатки, но через некоторое время все равно они вылезают на поверхность. Война не делает нас лучше – это точно. Хотя должна бы. Ведь люди на войне существуют по совершенно другим законам. Там в чести те человеческие качества, о каких у нас сейчас и говорить-то не очень принято: мужество, смелость, самопожертвование. Хорошо, если все это востребовано для защиты Отечества, но такое теперь случается все реже. Великая Отечественная война была одухотворена колоссальной идеей, а сегодня ни один офицер не сможет объяснить своим солдатам, за какие интересы они должны сложить свои головы».

Но война определила всю дальнейшую жизнь Сергея Говорухина. В последние годы он возглавлял фонд помощи ее ветеранам. «Что они получают от родины – в лучшем случае пенсию по инвалидности! А так ничего: отвоевал – свободен. Даже на медаль родина не всегда расщедрится. Поэтому – никаких льгот, дотаций, квартир, машин для инвалидов – ничего этого нет. Да и с ветеранами Великой Отечественной ситуация точно такая же. В Америке ветеран – герой страны, он пользуется уважением всего общества, у него все есть, чтобы достойно и благополучно жить. У нас он попросту не нужен».

"Это война, до которой никому нет дела. Но я обязан о ней рассказать", - говорит герой его фильма «Никто, кроме нас». Сергей Говорухин ощущал это как свой личный долг. Он его выполнил с честью и заплатил за него своей короткой жизнью.