Фильм Авдотьи Смирновой "Два дня" недавно прошел в прокате. Как посчитали многие зрители, он - о взаимоотношении власти и интеллигенции, в лице харизматичного чиновника (Федор Бондарчук) и утонченной сотрудницы провинциального музея (Ксения Раппопорт). Сейчас в Петербурге Авдотья Смирнова снимает комедию "Кококо". На этот раз лоб в лоб сталкиваются яркие представители, вернее, представительницы интеллигенции и простого народа. Пытаясь найти общий язык, героини приходят к катастрофе. Перефразируя Киплинга, неужели "интеллигенция есть интеллигенция, народ есть народ, и вместе им никогда не сойтись…"?

Столкновение двух миров

Три года назад, увидев в драме Василия Сигарева "Волчок" Яну Троянову, Авдотья Смирнова со своей подругой и соавтором Анной Пармас решили написать историю, рассчитанную на таких актрис, как Яна и Анна Михалкова. По словам Смирновой, "они - два очень ярких крупных национальных типа". И если в "Двух днях" Авдотья Смирнова интеллигенцию идеализирует, то в "Кококо" она собирается разобраться с родовыми пятнами собственного сословия. Теми самыми, о которых писал Чехов: "Лениво философствующая, холодная интеллигенция, которая брюзжит и охотно отрицает все; вялая душа, вялые мышцы, отсутствие движений, неустойчивость в мыслях".

Сюжет строится вокруг случайной встречи этнографа из Кунсткамеры Лизы (по мнению Смирновой, музейщики - это "интеллигенция в кубе") и Вики - разбитной девицы без определенной профессии, а главное, места жительства. Лиза не только предлагает новой знакомой остановиться на время у нее, но и жаждет ее "образовывать". До поры до времени Вика из благодарности, что ее приютили, пытается угодить Лизе. И до поры до времени инфантильная, не знающая жизни Лиза принимает новый образ жизни - с вечеринками, выпивкой. Как говорит герой прежней картины Авдотьи Смирновой: "Мне интересно с тобой дружить, для меня это репортаж с Луны".

Красное на красном

...Вечер. Редкие прохожие, ежась от холода, пробегают по набережной Мойки, лишь кинув взгляд: "Ага, похоже, кино снимают". Собачники более терпеливы - пока подопечные своими делами занимаются, наблюдают за действиями киношников. А между тем вокруг красота необыкновенная. Новая Голландия и в обычный вечер выглядит загадочно: запечатанные окна, красные кирпичные стены, окруженные водой, а благодаря софитам мерцающие на стене блики воды приобретают особую таинственность. К ограде набережной прислонились две женские фигурки, чьи красные куртки бросаются в глаза - как символ тревоги.

И в самом деле, идиллия двух барышень, наслаждающихся видом и вином, самым банальным образом нарушается. Идущие мимо парни не упускают возможности пристать к девушкам. "У-у-у, какая ж…па!" - смеется один, приложившись к ошарашенной интеллигентке Лизе. Разгневанная Вика носком изящного ботильона на высоченном каблучке ррр-аз! - по главной болевой точке парня. "Стоп, стоп, стоп!, - кричит режиссер Смирнова, недовольная молодыми людьми - Почему так вяло?". И вмиг войдя в роль, показывает парням, как надо действовать: идти по-горильи, враскачку, широко размахивая руками и цепко хватая Лизу. "Теперь понятно?"

Дубль за дублем отрабатывается эпизод. Пока Яна-Вика не разошлась не на шутку - скрючившийся от боли парень зажался у ограды: "О, дайте передышку, не бейте больше…". "Извините, но я от души бью, - тушуется Яна - иначе не могу!"

"Я пожалуй, постою за кадром, когда ты будешь разбивать бутылку об ограду", - схитрила Михалкова. "Да я ее сама боюсь!" - смеется Троянова. Но прилежно отрабатывает хореографию удара: раз - переложить бутылку в левую руку, два - бах, об ограду, три - с бутылочным горлышком вперед на хулиганов. Сцена не проходная - не ради того, чтобы Яна бутылкой помахав, продемонстрировала, какая ее героиня "ух, бой-баба". Нет, за рафинированную героиню Михалковой впервые кто-то по-настоящему заступается, и неважно, что заступница - женщина. "Ой, эта сцена прямо по мне, - смеется Троянова, - Если не дай бог, где разгорается конфликт, я не сижу равнодушно - могу и в драку полезть. Если сижу дома, и слышу, что кричат, всегда распахиваю окно и ору: "Чем помочь?!" У меня 14 этаж, быстро сбежать не могу, но хотя бы закричу, спугну - вдруг кого-то убивают! Ну а как иначе-то?"


Анна Михалкова: Эта история изначально задумывалась как столкновение двух характеров. В принципе, у нас в одной стране живут два народа, казалось бы, неотторжимые друг от друга, но разговаривающие на разных языках. При том, что с тех пор, как в середине XIX века интеллигенция ходила в народ, она так и ходит в него, делая это исключительно из самых лучших побуждений. Но зачастую оказывается, что "лучшая" жизнь, которую интеллигенция пытается привнести для простого народа, ему совершенно не нужна.

Яна Троянова: Во мне много от моей Яны - я тоже импульсивная, грубоватая, не стесняюсь правду в лоб сказать. Я могу разговаривать без пресловутого говора, но он мне нравится, почему я должна отказываться от него? А вот Аня играет не себя, а ту "гнилую" интеллигенцию, которая рвется спасать народ. Не надо спасать, не надо менять его! Откуда эти люди знают, что нужно народу на самом деле? И ведь мы сейчас говорим не о быдле, которое с утра до вечера жрет пиво, и все у него кругом виноваты: "все сволочи, он один такой хороший". Мы говорим о простых людях, которые, да, не хотят читать "Улисса", но, может быть, им это и не надо? И ведь зачастую вместо благодарности к этим "учителям" рождается ненависть. Как в нашей истории - попытка изменить другого приводит к катастрофе. В этом смысле финал фильма - и смешной, и острый, и очень пронзительный.

Елена Боброва
"Российская газета"