Известный режиссер, обладатель двух «Золотых львов» Венецианского кинофестиваля и отечественной премии «Золотой орел», снимает фильм «Под электрическими облаками» по собственному сценарию. О том, как идет работа над совместной российско-украинско-польско-германской картиной, ее автор рассказал «Труду».

— На презентации своего детища на фестивале в Киеве «Молодость» вы сказали, что в нем будет много импрессионизма. Может быть, есть конкретный живописец — Ренуар, Сезанн, Моне, — творчество которого вдохновило вас?

— Мне кажется, что нельзя снять художественную картину, скажем так, под Пикассо или под Ван Гога. Если говорить о кинематографической картинке в стиле импрессионизма, то в моем представлении это прежде всего чувственное ощущение ткани. То есть картина должна быть максимально эмоциональной, сконцентрированной, пропущенной через твое чувственное восприятие города, пространства, времени.

— Ваш фильм «Под электрическими облаками» состоит из новелл, одна из которых — о богатом наследстве. Вы лично ощущаете себя богатым наследником?

— Родители, слава богу, живы, желаю им только здоровья. Ощущаю с ними органическую связь, которой очень дорожу. Так что о наследстве даже мыслей нет. Нет и особых денег, к ним отношусь спокойно. Пытаюсь быть самим собой и воздерживаться от чего-то лишнего. Например, мне не интересны дорогие машины — у меня вообще нет машины. Мне не интересны мраморные ванны, золотые унитазы... А фильм наш — про соприкосновение разных миров. Герой одной новеллы, встречаясь с богатой девушкой, вдруг находит с ней душевное родство. Девушка приглашает его поехать с ней в другую жизнь, но у него же дела: надо повозить туристов, взять чаевые: И девушка исчезает на своей машине. Потом гид каждый раз выходит на эту дорогу, чтобы еще раз ее встретить, но не встретит больше никогда.

— Вам самому знакомо это чувство, когда очень-очень ждешь любовь?

— Конечно. До женитьбы с Леной. Жизнь человека во многом состоит из преодоления собственного одиночества, которое всегда и для каждого — плохо. Я знаю много богатых, но при этом одиноких людей, и счастливыми они не выглядят.

— Признайтесь, рассчитываете, что картина «Под электрическими облаками попадет в конкурс какого-нибудь престижного международного фестиваля?

— Если попадет, то хорошо. Но говорить пока об этом рано. Лучше расскажу вам забавный случай, связанный с моим пребыванием на Каннском фестивале. Мы приехали туда с деловой целью, и, как полагается, нам должны были выдать смокинги, в которых предстояло явиться на просмотр одного фильма. И вот нас привезли к человеку, который выдавал смокинги. Пока он одевал артистов, его комплиментам не было предела. Но стоило этому господину подойти ко мне, как его лицо мгновенно скисло. В результате рубашка у меня оказалась как у Пьеро, бабочка — как у кота Леопольда, штаны держались еле-еле, рубашку кое-как запихали в брюки. В таком виде я шел по красной дорожке, а потом смотрел фильм. Картина была о молодой девушке, которая в попытках заработать деньги заходит в некое место, где ей дают наркотик, а потом старики совершают с ней развратные действия. Наверняка вы догадались, что картина называется «Спящая красавица». Но главное, что во всем этом каннском представлении был некий обман: и в бабочке, как у кота Леопольда, и в штанах, которые на мне лопнули через час (спасла жена, которая вовремя заметила прореху, иначе был бы позор), и, конечно, в самой задаче. Ведь раньше фестивали открывали новые имена, а сейчас во многом существуют для престижа, для красных дорожек, для того, чтобы потом было о чем пошептаться, поспорить.

Анжелика Заозерская
Труд №016, 07 февраля 2012 года
http://www.trud.ru/article/07-02-2012/272206_aleksej_german-mladshij_zhizn_cheloveka__eto_preodolenie_sobstvennogo_odinochestva.html