оригинал: http://snob.ru/selected/entry/96809
«Ад на наших глазах». Российские режиссеры — в защиту Сенцова и Кольченко
23 года — украинскому режиссеру Олегу Сенцову, 12 лет — крымскому анархисту Александру Кольченко. Такие сроки потребовал прокурор за то, что обвиняемые якобы подожгли симферопольский офис «Единой России» и собирались взорвать «Вечный огонь». Приговор будет зачитан 25 августа в ростовском окружном военном суде. Режиссеры Алексей Герман-младший, Владимир Мирзоев, Александр Сокуров и другие выступили в защиту Сенцова и Кольченко

Алексей Герман-младший, режиссер:

Я никогда не общался с Сенцовым лично, могу судить только со стороны, но он производит впечатление какого-то очень славного человека, и мне думается, что сейчас происходит большая трагедия. Разрушается жизнь, надежды, целый мир человека, художника, режиссера. Мы привыкаем к жестокости, к крови, состоянию внутренней войны. В нас заглушается гуманизм, который для многих был якорем нашей очень противоречивой жизни.

Соревнования в несправедливости и жестокости происходят по обе стороны границы. Это вдвойне печально. Можно придерживаться разных точек зрения на политику, но, когда в результате страдают художники, это кажется знаком, что мы уже живем в постоянной готовности к войне. Вспомнить хотя бы ужасную трагедию с Олесем Бузиной по другую сторону границы. Кто-то поддерживал его взгляды, кто-то нет. Важно одно: в культуру проникло ожесточение. Результат — смерть.

Наказание Сенцова вряд ли к чему-то приведет: оно контрпродуктивно и негуманно. Ведь двадцать три года — это почти вся жизнь. Не уверен, что заступничество других режиссеров может на что-то повлиять. Мы живем в предвоенное время, в обстановке постоянной эскалации конфликта, а кто и когда в такие моменты прислушивался к мнению деятелей культуры? Это логика крови. Это — трагедия эскалации, когда каждый следующий шаг получается жестче и кровавее, чем предыдущий.


Владимир Котт, режиссер:

Главный вопрос не в том, сколько лет попросили прокуроры для Сенцова, а в том, действительно ли они верят в его виновность? Если они понимают, что все имеющееся на руках дело — это неподсудная политическая расправа, а они в данном случае просто участвуют в этом процессе как исполнители, то основная часть ответственности лежит не на них, а на тех, кто отдал приказ.

Если же эти люди искренне верят, что Сенцов и Кольченко виноваты в чем-то — тогда это другое. Если в головах у судей, прокуроров, следователей, оперов уже произошли необратимые изменения и они не ведают, что творят, если они на самом деле перестали отличать реальность от фантазий следственного комитета — то это ад, который произошел на наших глазах и которому мы способствовали своим молчанием.


Алексей Федорченко, режиссер:

Защищать свободу невинно обвиненных людей должны не только кинодеятели, но и все жители нашей страны. Ведь Сенцова арестовали не потому, что он режиссер. Он мог быть кем угодно по профессии, никто даже не стал бы разбираться. В конце концов, на момент ареста он почти не был известен, это же дебютант. Он обычный человек, у которого есть гражданская позиция и который попал под раздачу.

Боюсь, что требования даже самых именитых режиссеров вряд ли сыграют здесь какую-то роль. Власть находится в глухой обороне и на чье-либо мнение обращает мало внимания. Но нужно ведь что-то делать, а не сидеть сложа руки. Хотя бы собирать подписи.


Владимир Мирзоев, режиссер:

Разумная часть человечества хорошо понимает, что происходит: дело сфальсифицировано, оно имеет только политический смысл. Это запугивание, попытка показать, что любой — не важно, режиссер или человек другой профессии — может быть посажен на 23 года, как какой-нибудь страшный убийца. При том, что в деле Сенцова и Кольченко нет ни пострадавших, ни состава преступления. Это можно назвать точечными репрессиями.

Правительство, к которому часто обращаются знаменитые люди, прекрасно понимает, что оно делает и какие цели преследует. А к судейским обращаться вообще бессмысленно: эти люди — просто функция, они исполняют решения высшего начальства. Так что я даже не знаю, к кому обращать наши голоса.


Александр Сокуров, режиссер:

История с арестом Сенцова мне с самого начала казалась какой-то фантастической. Следственные органы несколько преувеличивают способность кинорежиссеров к криминальной политической деятельности. К сожалению, человек — очень маленькая величина, и, попадая в прокрустово ложе исторической ситуации, он не может защитить себя. Поэтому с кем угодно может произойти что угодно, и то, что случилось с Сенцовым, — это еще не самое страшное. Но, пожалуй, самое возмутительное. Он просто гражданин своей страны, который спокойно жил на ее территории, и вдруг там стали происходить сложные и таинственные процессы. Его реакция на них вполне естественна. Если бы у меня в Петербурге стало происходить то же, что в Крыму, я бы не стал молчать — это же просто стыдно, как на меня после этого посмотрят? При этом я уверен, что никакого экстремизма в действиях Сенцова не было. Вы посмотрите его картину: понятно же, что он — простой человек, в котором нет злобы. Организация преступных групп — явно не его почерк. Я, конечно, не общался с ним лично, но это кажется очевидным. Непонятно, почему это невдомек тем, кто ведет следствие.

Я не думаю, что голоса режиссеров, даже очень знаменитых, окажутся значимыми для нашего правительства. Мы все уже не раз пытались заступиться за Сенцова. Для того чтобы что-то поменялось, нужно одно: чтобы наше правительство осознало, что гражданский протест — это естественное поведение для молодых людей. И я уверен, что ничего более экстремистского, чем гражданский протест, там не было. А политики затеяли тяжелую и опасную для обычных граждан игру.

Надеюсь, что Олег как можно скорее выйдет на волю и снимет нечто потрясающее. А иначе быть не может: всей этой историей в нем должны были вырастить личность такого масштаба, что Киноакадемия будет давать ему все призы.


Павел Бардин, режиссер:

У нас сейчас много говорят о культуре, еще больше — о культуре в Крыму. Но самый известный представитель крымской культуры — причем всемирно известный — сидит в ростовском СИЗО. Дело Сенцова и Кольченко — это очередная показательная порка.

Власть сейчас даже не знает, как ей стоит с ними поступить. У Сенцова в Крыму есть семья, и, если его выпустить, он будет там жить как гражданин Украины, оставаясь при своей собственной позиции. Власть этого допустить, видимо, никак не может.

За Сенцова вступались неоднократно: не только Европейская киноакадемия, но и российские режиссеры — и индивидуально, и коллективно. Режиссер-документалист Аскольд Куров вместе с киевским режиссером Андреем Литвиненко делают фильм «Освободить Олега Сенцова», в котором они записали интервью с российскими кинематографистами. Была и петиция. Но в нашей стране обращения известных лиц, к сожалению, не работают.


Аскольд Куров, режиссер:

Я снимаю фильм «Освободить Олега Сенцова» уже больше года — с того момента, когда Олега привезли в Москву, в Лефортово, и начались первые суды. Это абсурд, в который невозможно поверить, это абсолютно кафкианская история. Я надеюсь, что фильм сможет привлечь внимание к этим страшным событиям, но, к сожалению, надежды на благополучный исход — оправдание Сенцова и Кольченко — нет.

Но это не значит, что все мы должны молчать и оставлять попытки хоть что-то делать. Понятно, что те, от кого зависит судьба Сенцова, Кольченко и Афанасьева, игнорируют обращения деятелей культуры и выступления людей в поддержку арестованных. Может, их это даже злит и раздражает. Но рано или поздно сработают и обращения, и выступления. Настанет время, когда власть больше не сможет держать их в заложниках. И именно благодаря тому, что режиссеры, кинематографисты и общество солидаризируются, продолжат постоянно напоминать о деле, людей могут освободить из тюрьмы.